– И поэтому у нас такой высокий процент убийств и суицидов?

– Проживание на данной территории явно негативно сказывается на эмоционально-психологическом состоянии населения, – серьёзно произнёс Афанасьев.

– То есть все эти мрази, подонки, сволочи и твари, которых я ловлю, убивают, насилуют, грабят и мучают невинных людей вовсе не потому, что они сволочи и твари, а потому что древняя золотая магическая водичка на них дурно повлияла?

Улыбка с румяного лица профессора моментально стёрлась, и он посмотрел на меня с осуждением.

– Ну что вы за человек, Демид Иванович? – произнёс он.

– Честный. И наученный горьким опытом, – сказал я, пожимая плечами. – Уж извините, я слишком много видел людей, чтобы оправдывать их преступления. А то вас послушаешь, и получается, что никто не виноват.

– Всё они виноваты, – печально вздохнул Афанасьев. – Тут вы правы, конечно. Уничтоженный источник или нет, но ответственности с людей он не снимает. Но, безусловно, в тех регионах, где источники разрушены, люди более склонны к… так скажем, проявлениям негативных своих качеств. Люди, конечно, всегда остаются людьми со своими недостатками, но, возможно, при других обстоятельствах они бы прожили куда более порядочную жизнь. Вы же знаете, в Новом Белграде невероятно высокий процент суицидов. Точно так же и в Совине. В Долине Богов в Бидьяре, где якобы когда-то Змеиные боги обрели своё могущество, вообще нет жизни. Это мёртвая пустыня. Там даже рептилии больше не водятся. А в Долине, между прочим, находился один из древнейших и самых больших источников Золотой силы.

Афанасьев поднял на нас взгляд и неожиданно засмущался.

– Простите. Представляю, как вам надоела моя лекция. Я заладил: «Золотая сила», «источник» и всё такое, но вам нужно это понять, чтобы в дальнейшем разобраться в происходящем. Хотя всё настолько запутано, что, если честно, я и сам уже едва понимаю, что происходит.

– Ладно, – согласился я. – Но всё же, какое это всё имеет отношение к нашему делу?

– Самое прямое. Доктор Остерман и граф Ферзен много лет пытались добраться до источника в Великом лесу. Они использовали те его ресурсы, которые могли получить. В местных реках достаточно остаточного эффекта, а само население весьма чувствительно к проявлениям Золотой силы и обладает, судя по всему, большей… концентрацией, чем обычные люди. Если так можно сказать. И на основе этих знаний доктор Остерман и создал всех тех монстров, что теперь гуляют на свободе.

– И один из них – Клара Остерман, – заключил я.

– Мне бы очень не хотелось так говорить о несчастной девочке.

То, насколько судьба Клары беспокоит Афанасьева, видно невооружённым глазом. Вроде бы они мало знакомы, но девица чем-то успела затронуть сердце профессора, раз он так ей проникся.

– Но вы сами подозреваете, что Клара подвержена какой-то мутации и представляет опасность для людей, – настойчиво напомнил я.

– Клара Остерман, – встрял доктор Шелли, – очевидно есть результат опыт свой отец. Она… девиантна, а любая девиантность есть опасность для норма. Вопрос, насколько.

– Ладно, но какое отношение это всё имеет к тому, что вы хотите показать нам в столице?

– Подождать и увидеть, – коварно улыбнулся Шелли. – Подождать и увидеть сами, детектив, – он оглянулся на Марину и добавил: – и Сестра.

Когда сейчас ходил в соседний вагон в уборную (в нашей засор. Просто невыносимая вонь поднялась), мне показалось, что я видел Клару Остерман.

Клянусь, её дурацкие локоны, но одежда чужая. Пытался найти её в купе, но после жалоб на домогательство от какой-то истерички, проводник в этом вагоне пригрозил мне, что высадит.