– И это вы обо мне знаете.

– Я знаю о вас всё, – слишком решительно и вновь провокационно заявил он и тут же добавил: – И ничего. Но намерен узнать, Клара, каждый ваш секрет, каждый каприз, самый потаённый страх и самое постыдное желание. И вот увидите, обязательно узнаю.

– Зачем это вам?

Он откинулся на спинку стула, поднял кружку со сбитнем и, точно собираясь сделать тост, поднял её в воздух.

– Вы же теперь моя жена. Разве между супругами могут оставаться тайны?

Пусть это и была всего лишь игра, но вопрос его неожиданно застал меня врасплох и заставил всерьёз задуматься.

– Не знаю, – произнесла я, уставившись в свою кружку, наблюдая, как крошечные частички специй и трав кружили в водовороте сбитня. – Может, нам всем нужны свои маленькие тайны?

– Но это же сделает вас одинокой.

Я вскинула удивлённый взгляд. Тео тоже переменился. Его выразительные глаза смотрели чуть в сторону, куда-то мне за плечо, хотя я сидела спиной к стене, и там ровным счётом не было ничего интересного.

– Только открывшись другому целиком и полностью и познав так же целиком и полностью его в ответ, мы сможем перестать быть одиноки. Разве не этого жаждет каждый человек? Найти равного себе, того, с кем не останется никаких границ и недопониманий. Кого-то, кто с тобой одной крови.

– Так не бывает. Мы… мы личности. Каждый из нас.

– Хм…

– В природе, если одна клетка поглотит другую, вторая просто перестаёт существовать, растворяется в первой. Для неё это смерть.

– Смерть… людей обычно пугает смерть. Поэтому мы так боимся стариков.

– Я не боюсь…

– Не лицемерьте и не кокетничайте. Вам идёт второе, но не теперь. Все боятся смерти, поэтому нас так отвращают старики.

– Меня не…

– Всех отвращают старики. Мы смотрим на их дряблые тела и седые волосы, на растерянные в немощности своей выражения лиц, потому что подсознательно мы понимаем, что в таких же слабых зависящих от других стариков однажды превратимся мы. Нас пугает слабость. Но вы, Клара, вы родились через смерть. Поэтому вам должно быть чуждо это чувство.

Он вдруг поставил кружку, так и не закончив свой несостоявшийся тост.

– Доедайте, Клара. Уже очень поздно. Нам пора отдохнуть перед долгой дорогой.

– Разве мы не останемся здесь на несколько дней? Вы же сказали хозяйке…

– Только чтобы она оставила нас в покое. Нет. Ни в коем случае задерживаться нельзя. Нас ждёт дорога в Новый Белград, Клара, поэтому набирайтесь сил. Они вам понадобятся. Последний месяц зимы всегда самый вьюжный. Дорога предстоит тяжёлая и долгая. Я хочу, чтобы вы были здоровы и полны сил.

– Боюсь, это невозможно, пока мы на найдём моего отца.

– Значит, нужно как можно скорее его отыскать.

Коридор, который ведёт от общего зала к номерам, весь завешан еловыми ветками, и как же ароматно они пахнут. И слегка позвякивают, когда задеваешь бубенцы, свисающие на тонких красных нитках. Пусть Святые дни давно прошли, но из-за того, что все праздники я проболела или пробегала по лесу в поисках Мишеля, они для меня не только на закончились, но даже и не начались. Я точно угодила в безвременье, в чёрную яму, из которой только теперь выбралась и наконец зажила. Весь мир видится ярче, красочнее, сочнее и полнее.

Теперь вся жизнь напоминает зимнюю сказку, полную чудес.

И сюрпризов.

Честно скажу, мне пришлось пережить целый ворох самых противоречивых чувств, когда мы с Тео наконец-то зашли в спальню. Потому что там оказалась одна постель. Совсем как в моих романах. Вот бы Давыдов посмеялся.

– Вас всё устраивает? – деловито поинтересовалась хозяйка постоялого двора, оставаясь в дверях с ключом в руках.