Вид этого гигантского богомола внушал сильные опасения. Тем не менее, внимание корреспондента переключилось на новый источник информации. И разговор теперь строился уже по-взрослому — в стиле классического интервью:

— Как вы оцениваете перспективы переговоров главы метрополии и её колонии?

— Мужики нормально поговорят, раздавят бутылёк кукурузовки и обстоятельно закусят. Так что никаких затруднений не возникнет. Я лично наблюдал за процессом квашения баклажанов к этой встрече. Ручаюсь — сделано с душой.

— А о чём пойдёт разговор?

— Ну, всего не перечислишь. Прежде всего, конечно, о рыбалке. Еще обычно толкуют о бабах, но Кузьмич этого не любит. Так что, скорее всего, будут перетирать вопросы о наживках и крючках.

— А о формальном признании Прерии в качестве суверенного государства речь зайдёт? — принялся подсказывать журналист.

— Существующий формат отношений комфортен обеим сторонам, — скрипнул фермик. К тому же у Прерии нет ни гимна, ни герба, ни флага — она явно не стремится к своему оформлению в привычном для землян виде. Структура государственных институтов власти здесь намеренно редуцирована до минимума — чиновничий аппарат заменён компьютерной системой, выполняющей все стандартные процедуры.

— А сбор налогов? Борьба с сокрытием доходов, разные махинации? Как тут обойтись без участия человека?

— Сбор налогов примитивен до невозможности — с каждого перечисления снимается небольшой процент, размер которого устанавливает диктатор. Нужно ему больше денег — процент растёт. Если же средств слишком много — ставка снижается. Население привыкло, а деловые круги вынуждены работать в этих условиях. Справляются, однако.

— Но как тогда работают банки? Их же эта система просто разорит. И с выдачи кредита плати налог, и с возврата. Или они будут увеличить ссудный процент.

— А нету ссудного процента. Коммерческие банки давно разорены, остался только государственный, который выдаёт кредиты без никаких процентов. Платой за займ оказывается только налог, поступающий в бюджет, из которого банкиры и получают зарплату. Впрочем, их всего несколько десятков на всю планету — в основном они обслуживают технику.

— А оборот наличных? Ведь в этой области возможны любые действия с сокрытием доходов! Тут уж без налоговой полиции никак не обойтись! — корреспондент оказался неплохо подкован в области финансов.

— Это считается игрушками. Монеты у нас свои, а банкноты фабрикуют подростки Идалту. В обороте они находятся недолго — их разбирают нумизматы, потому что все они — настоящее произведение искусства. Сюжеты изображений практически не повторяются — среди пушистиков не редкость знатные художники. Подростки этой расы тратят деньги преимущественно на сладости в маленьких сельских магазинчиках, восполняя таким образом убыль наличных в обороте.

Корреспондент пошевелил губами, словно подсчитывая что-то про себя: — Любопытно! Фальшивомонетчики, приносящие прибыль государству.

— Чистые крохи, — развел в стороны свои зубастые конечности фермик. — Основные доходы в казну идут с извоза. Половина трудоспособного населения — космонавты. Из них треть находится в рейсах или на дежурствах, а остальные — на отдыхе или переподготовке — техника столь быстро совершенствуется, что персонал постоянно приходится переучивать.

— Это же огромные расходы!

— Это расходы на прогресс. Мать и трутни верхнего круга премного довольны тем, как развивается одна из ветвей нашего Улья. По самым смелым прогнозам буквально за два-три столетия отсталая, но самобытная цивилизация Хомо сможет приблизиться к вполне приемлемому уровню.