Можно отдохнуть и почитать. В квартире порядок, обед на плите.

Теперь, когда все стали взрослыми, в семье питались каждый, как вздумается.

Лена выходила лишь покормить отца, как только тот возвращался с работы. Иван Родионович садился за стол, включал телевизор и ждал, когда дочь поставит перед ним еду. Отец уставал, работы докерам прибавилось, но его это радовало, значит, зарплатой будут обеспечены. Дочку он утешал, что рано или поздно и у неё работа появится, а пока придется потерпеть, своего ребенка он в любом случае прокормит.

Лена присаживалась рядом, рассказывала, где удалось купить продукты дешевле, сетовала, что не приглашают никуда по специальности или просто болтала о чем-нибудь несущественном. Она очень ценила эти полчаса, что отец уделял ей. Он работал посменно и, если графики их шли вразнобой, обедал в одиночестве.

Вера Степановна почти всегда днем отсутствовала то на репетициях, то на спектаклях, времени для семьи у неё не оставалось, поэтому она не возражала, чтобы мужа кормила дочь.

У Ивана Родионовича отношения с детьми Веры Степановны были ровными, холодными, что устраивало обе стороны. Скандалов никогда не возникало. В доме был порядок. Что ещё надо? После ужина он сразу засыпал, не успевая прочесть в книге и пары страниц. Иногда Лена думала, а разговаривают ли о чем-нибудь отец и мачеха, помимо насущных житейских вопросов?

Отдохнуть у Лены не получилось.

Без стука вошла Ольга, кинула на кровать свое пальто.

Девушка была бесцеремонна, но ей прощалось из-за возраста, как самой младшей в семье. И как талантливой актрисе, будущей звезде экрана. Она почти не капризничала, только иногда проходили показательные выступления, Оленька устраивала истерику с рыданиями. На памяти Лены это было два или три раза. Вера Степановна капризы дочери прекращала быстро и безжалостно, лишала пособия на день или неделю.― Лена, зашей мне подкладку. Снимаю в театре, а там по шву распорото! Девчонки сказали, что это из-за неправильной стирки. Ты у нас главная прачка, значит, тебе и исправлять!

В ушах у Ольги сияли золотые серьги.

Лена облегченно вздохнула, нашлись!

― Оленька, ты не предупредила свою маму, что берешь сережки, Вера Степановна их потеряла.

― А твое, какое дело? Не твои, и не лезь! ― фыркнула девушка.

― Но она… ― неудачно попыталась возразить Лена.

― Отстань, мне скоро пальто понадобится, не теряй время. Маме сама скажу.

Лена вздохнула и взялась за иглу. Она аккуратно зашила подкладку, полюбовалась своей работой. Оказать такую мелочную услугу было нетрудно, не доводить же до скандала, хотя это была не её вина.

Оленька была не приспособлена к жизни, она, как и Вера Степановна, жила театром, а творческие люди… Им сложно, они намного тоньше чувствуют мир, больше, чем мы, страдают.

VI. Подготовка к балу и вечеринкаВ дверь позвонили, наверное, Петя, спохватилась Лена, а она и забыла!

― Готова?

― Куда?

― Я уже говорил, что сегодня тобой займусь. Быстро собралась!

― Петя, у меня нет денег на парикмахера.

― Жду! ― он не стал даже входить, стоял за порогом.

Лена постучала в дверь Вере Степановне и просунула голову.

― Я ухожу к Пете. Ужин на плите. Серьги в ушах у Ольги. И прошу вас, скажите Мите, чтоб не ходил дома в уличной обуви.

― Когда появятся свои дети, тогда станешь ими помыкать! ― надменно ответила мачеха.

Лена неопределенно пожала плечами, когда увидела, что Петя помрачнел, он прекрасно слышал тираду Веры Степановны.

― Хочешь, я с Митькой поговорю?

― Нет! Мы сами во всем разберемся, не надо, пожалуйста!

― Ты че так запаниковала? ― удивился друг.

― Я не хочу, чтобы ты вмешивался в наши бытовые мелочи, я не испугалась, ― уверила Лена.