Напрасно она мечтает об Игнате. Может, и не столько собственно о нём, сколько о таком мужчине, что возьмёт за руку и уведёт за собой.

Лена снова вздохнула. Всё банально. Столько книг написано на эту тему. В тот вечер альфа-самец вышел на охоту. А она попала под его магнетизм, до сих пор вспоминает, как он её к себе прижал и руку не отпускал. Однако номер телефона не попросил, значит, не так уж она ему и приглянулась.

Горин просто приятель. Целуется хорошо, хотя сравнить, конечно, не с кем. А об Игнате грезить приятно, потому что безопасно.

Рабочее время, как всегда, прошло продуктивно, в расчётах и составлении пояснительной записки. Лена отправила заказчику в электронном виде пакет документов, посмотрят, согласуют, а после Елена Ивановна поедет подписывать. День заканчивался.

Девушка накупила продуктов в супермаркете. Синицын не любил магазины, поэтому она промчалась по рядам, накидала товар в корзину и быстро расплатилась. Приятели погрузили пакеты в багажник и приехали домой.

Петя помог поднять на этаж тяжелые сумки и проворчал:

― Скоро твоё рабство кончится?

― Перестань! Просто мои домашние не могут о быте позаботиться. Оленьке некогда, ей надо себя продвигать, имя зарабатывать, она все время пропадает на пробах, Митя заканчивает учёбу, ему тяжело. Вера Степановна последнее время нездорова.

― Ну, да. Ну, да. Ты отдыхаешь. Кто бы тебе помог столько затащить, если б не я? ― рассердился Петя.

― А я так много бы и не купила. Приходи, капустные пельмени буду делать, - утешила Лена друга.

― О! Это я всегда! ― Петя поставил сумки у порога, - Сама доволочёшь, но не поднимай! Проходить в кухню не буду, обувь снимать не хочу. Всё, поехал, обещал маму с работы забрать. Пельменей оставь! ― распорядился друг и ускакал по лестнице вниз.

Митя, наконец, прекратил преследовать Лену. Он ходил мрачным и озлобленным. Что у него случилось, она не спрашивала, их отчуждённость её более чем устраивала.

Однажды случайно она услышала его беседу с Верой Степановной. Разговор шёл на повышенных тонах. Для них это было нечто невообразимое.

― Нет, Митя, даже и не думай, я не позволю! ― гневно воскликнула Вера Степановна.

― Всё равно этот вопрос придётся решать! Если ничего не предприму, меня отправят чёрт знает куда! ― повысил голос её сын.

― Мы с твоим отцом…

― Да знаю я все! Молодой лейтенант, бла-бла-бла…

― Не смей! ― выкрикнула Косова.

― Я своё слово сказал, думай!

Лена поспешно закрыла дверь в ванну и включила воду. Что они не поделили? Тихое болото вдруг забурлило?

Она разбирала в кухне продукты, когда один за другим вошли Косовы. Вера Степановна села на свой любимый стул у окна, Митя отрезал кусок колбасы, заграбастал помидор и развалился на диване.

― Немытый, - предупредила Лена.

Оленька открывала себе зелёный горошек.

― Еления, нам надо серьёзно поговорить, - заявила Вера Степановна.

― Что-то случилось? ― Лена оглядела семейство, вроде бы, все здоровы.

― Да, семейный совет, - ответила Оленька.

Это было что-то новенькое, обычно с ней никто никогда не советовался, просто извещали.

Лена вытерла руки, прислонилась спиной к серванту и прикурила. Это, пожалуй, была её единственная привилегия, которую она смогла отстоять. Она молча выслушивала их возмущения по поводу табака, но продолжала курить в кухне, и от неё отстали. На борьбу ушло более полугода. Курить она начала в школе, от отца скрывала, пока ей не исполнилось восемнадцать, а после не пряталась.

― Но папа ещё не подошёл, - уточнила Лена.

― Мы ему сообщим. Ты знаешь, что Митю скоро отправят служить в какую-нибудь часть. Есть возможность этого избежать и оставить его здесь.