Профессор Роуленд уселся поудобнее на жестком стуле. Ему явно нравилось говорить на публику, и, поскольку никто его не прерывал, профессор продолжил свой монолог:

– Он думал, что полностью контролирует Елену – вторую женщину, однако неожиданно она тоже покинула его. Женщина крайне важна для него как с практической, так и с психологической точки зрения. Она придает ему сил, поддерживает его представление о самом себе как о гении. К тому же, друзья мои, – серьезно добавил профессор, поднимая указательный палец, – он и правда гений! Никто не знает, где он живет, работает, на какой ездит машине! Он представляется им «Мужчина». Если вам повезет, то вы обнаружите отпечатки пальцев в квартире избитой женщины, но лично я в этом сомневаюсь. Он великолепный стратег, так что не удивлюсь, если он уничтожил свои пальчики.

Публика загудела, Алекс нетерпеливо шикнул на коллег и спросил:

– Как это – уничтожил?

– Ничего сложного, – улыбнулся профессор Роуленд, – или необычного. Так часто поступают беженцы, чтобы нельзя было зафиксировать их отпечатков. Чтобы иметь возможность просить убежища в нескольких странах, если получат отказ в первой стране, границу которой пересекли.

В «Логове» воцарилась тишина. Алекс возлагал большие надежды на то, что они обнаружат отпечатки пальцев или образцы ДНК в квартире Елены, и если преступник имеет судимости, то они легко найдут его.

– Профессор, погодите‑ка! Вы хотите сказать, у него есть судимость?

– Да. В противном случае у вас гораздо больше шансов обнаружить в квартире отпечатки. А вот если у него имеется судимость, а мне кажется, что это так и есть, то вряд ли он до такой степени неосмотрителен, чтобы оставить настолько важные улики.

– Можем ли мы сделать вывод, что вскоре он похитит еще одного ребенка? – встрепенулась Фредрика: ведь, по мнению профессора, убийца торопится претворить свой план в жизнь из‑за того, что Елене удалось от него сбежать.

– Наверняка, – ответил Роуленд. – Думаю, можно исходить из того, что у него имеется список с именами детей. Он не решает это на ходу – все четко определено заранее.

– Но по какому принципу он их находит?! – не выдержал Петер. – Почему выбирает именно их?

– Не их! Он наказывает матерей, дети – лишь средство. Он мстит за кого‑то, восстанавливает справедливость!

– Но это не ответ, – с сомнением сказал Петер. – Мы же не понимаем, что им движет!

– Понимаем, ну, или почти понимаем: обеих женщин наказали одинаковым образом: он похитил их детей, убил и подбросил их в место, к которому женщины имеют отношение. Напрашивается вывод: они совершили одно и то же преступление и теперь должны поплатиться за это. Им движет месть!

Профессор Роуленд поправил очки и прочел текст со схемы Алекса:

– «Он наказывает женщин за то, что они не любят всех детей одинаково. Он наказывает женщин, потому что если ты не любишь всех детей, то недостойна вообще никаких». Сложно сказать, что конкретно он имеет в виду, – нахмурился профессор. – Похоже, эти женщины несправедливо обошлись со своими или чужими детьми. Возможно, они сделали это неосознанно или частично неосознанно. Иными словами, не думаю, что женщины вообще помнят об этом. Они наверняка не совершили ничего противозаконного, но убийца, судя по всему, придерживается иного мнения.

– Как и женщина в больнице, – вставила Фредрика.