– Естественно.

– Мы можем… э‑э?.. – произнес Олсоп.

– Да. – Ее смущало присутствие Мэтью. – Конечно, входите, пожалуйста. – Алекс присмотрелась к их ноше: она напоминала корзину для пикников, в которой носят сандвичи. – Церковь Святой Марии… очень красивая.

– Только не для сторонников чистоты стиля, – коротко бросил Мэтью. – Для них она архитектурное бедствие.

Алекс прикрыла за ними дверь. Мэтью внимательно осмотрелся.

– Не хочет ли кто‑нибудь… э‑э‑э… чаю?

– Думаю, лучше сразу же приступить к делу, – сказал Мэтью, бросив взгляд на часы. – У меня встреча, которую я не могу пропустить.

Алекс посмотрела на Олсопа, он не успел отвести взгляд и покраснел.

– Я… м‑м‑м… я подумал, что Дерек может быть полезен; в такого рода делах он гораздо опытнее, чем я. – Правый глаз у него отчаянно дергался.

– Да, конечно. – Она посмотрела на Мэтью. – Какую мы выберем комнату? – спросила она, нервничая.

– Ту, в которой случались проявления, – вежливо, словно она обращалась к портье, ответил Мэтью.

– Проявления случались во всех комнатах, – не сдержавшись, ядовито заметила она.

– Могу ли я осведомиться у вас, миссис Хайтауэр, баловались ли вы тут оккультными сеансами?

– Я ничем не балуюсь. – Алекс почувствовала, что в ее голосе присутствуют нотки гнева.

– Вы не проводили тут никаких сеансов, вообще ничего такого?

«Послушайте, – захотелось сказать ей, – я не школьница», но, сдержавшись, она кивнула:

– На прошлой неделе мы собирались тут в круг. – Она, смутившись, посмотрела на Олсопа, боясь, что подвела его.

– В таком случае, я думаю, мы должны направиться в ту комнату, в которой вы проводили сеанс, – сказал Мэтью с явным нетерпением.

– Прошу прощения, – беспомощно пробормотала она, чувствуя себя сущей идиоткой.

Алекс двинулась вверх по лестнице; ничего не получится, она так и знала, вообще ничего не получится, и Мэтью решит, что она законченная дура.

О господи, подумала Алекс, открывая дверь и заливаясь густой краской при виде стульев, которые так и остались стоять кружком.

Алекс чувствовала взгляд Мэтью и была не в силах поднять на него глаза. Она посмотрела на портрет Фабиана, на портьеры, края которых так и остались приклеенными к стене липкой лентой.

– Эти занятия весьма опасны, миссис Хайтауэр, – сказал Мэтью.

– Я знаю, – послушно, как школьница, ответила Алекс, глядя на окаменевшее лицо Олсопа.

Тот опустил на пол пластиковый ящик, что‑то в нем громко лязгнуло. Мэтью, встав на колени, расстегнул «молнию».

– Нам будет нужен стол, и еще нам потребуется немного соли.

– Соли? – переспросила она.

– Обыкновенной соли. Есть у вас солонка?

– Я сейчас принесу.

Захватив на кухне солонку, Алекс зашла в свою спальню. В комнате стоял пронизывающий холод. Подхватив маленький столик, стоящий в изножье постели, она заторопилась обратно.

– Благодарю вас. – Мэтью взял у нее столик и солонку.

Они закончили свои приготовления споро и без задержек, словно раньше отрепетировали все свои действия. Пока Мэтью вынимал из ящика разные предметы и расставлял их на столе, Олсоп отодвинул в сторону три стула. В центре стола Мэтью аккуратно водрузил, как ночники, две маленьких свечи, затем чашу для причастия, бутылку вина и серебряный поднос.