— У тебя острый язычок, я сразу это понял. Советую попридержать его! — пригрозил Хаган.

Брилли поджала губы и ничего не ответила. Хагана это позабавило. Он принялся нагло осматривать ее, облизывая бледные губы, а через мгновение поднял камзол и, поправив панталоны, стал наглаживать собственную паховую область. Этот трюк обычно срабатывал невероятно успешно и действовал на жертв угрожающе.

Брилли же продолжала бесстрастно смотреть ему в лицо.

— Ты слишком худая, — протяжно произнес он. — Но такие обычно бывают более энергичными. Ты уже спала с мужчинами или еще девственница?

Брилли почувствовала, что на ее щеках проступил предательский румянец.

— Не собираешься отвечать? Что ж, мне придется самому это выяснить, — сказал он. — После совокупления девицы становятся гораздо более разговорчивыми. Распрощавшись с девственностью и познав наслаждение, какое может подарить мужчина, женщина отбрасывает глупые игры в чрезмерную добродетель. Это поможет мне в ведении допроса.

— Вы не посмеете! — воскликнула Брилли.

— Ты так думаешь? — Хаган расхохотался. — Если ты даже попытаешься кому-то об этом рассказать, тебе никто не поверит. Что значит твое слово в сравнении с моим? Я правовед самого герцога, а ты — простолюдинка. — Он довольно прихрюкнул. — Мелфаллан не является твоим другом, не тешь себя напрасными надеждами. Он никогда не станет водить дружбу с ведьмой шари'а. А вот что касается меня… Я мог бы попытаться тебе помочь. Но за это ты должна заплатить мне, платить тем, что у тебя есть, — собственным телом. Давай же, мне не терпится начать.

— Я не шари'а, вы ошибаетесь, — твердо сказала Брилли.

— Полагаешь, это имеет особое значение? — небрежным тоном спросил Хаган, засунул руку в панталоны и вновь блаженно облизнул губы. — Мне не важно также, согласишься ли ты совокупляться со мной. Но я все же спрашиваю тебя об этом: не хочу, чтобы ты брыкалась и стонала, по крайней мере в начале. А потом, когда мы сольемся в страсти, я буду даже рад услышать твои стоны. — Он склонил голову на бок. — Надеюсь, ты меня порадуешь.

— Вам лучше этого не делать.

Голос Брилли дрогнул. Она тут же замолчала, решительно сжала губы и как можно более смело взглянула правоведу в глаза, но было поздно. Он уже понял, что сумел напугать ее.

«А ведь я никогда не думала об изнасиловании, — в панике размышляла Брилли. — Я лечу людей. Что станет со мной после подобного? Что произойдет с моим колдовским сознанием?»

Она отчаянно пыталась не показывать своего ужаса и видела по его довольной улыбке, что у нее ничего не получается.

Хаган неторопливо прошел к печке, взял в руку кочергу и принялся ворошить ею угли — ритмичными движениями то продвигая ее вперед, то притягивая к себе.

— Ну что, не решила открыть мне свою тайну: девственница ты или нет? Чувствовала ли когда-нибудь, как в тебя входит самая замечательная часть мужского тела? Нет? Какое упущение! Надо поскорее его исправить. — Он продолжал водить кочергой, не сводя глаз с Брилли, а второй рукой ласкал себя. — Заниматься этим можно с разной скоростью. Сначала медленно, затем быстрее. — Хаган издал сладостный стон и опять облизнул губы. — Я обожаю момент, когда дело близится к концу. Полагаю, ты его тоже полюбишь.

— Вы порочный, грязный человек, — презрительно сказала она. — Герцогу Теджару следует вздернуть вас на виселицу.

Хаган повесил кочергу на крюк и повернулся к Брилли.

— Герцог не сделает этого, не посмеет. Я ему слишком дорог.