Леди Эстер сдержала слово — роскошный ужин из десяти блюд в сопровождении девяти вин свидетельствовал о намерении хозяйки привести гостью в состояние сонливо-опьяненного насыщения, внушавшего уступчивость и позволявшего выудить интересовавшие старуху сведения. Мирону уже не раз приходилось наблюдать за подобными ухищрениями своей двоюродной бабки.

За десертом леди Эстер стала умолять госпожу Онтвилл рассказать о какой-нибудь из ее любопытнейших экспедиций.

Бетка Онтвилл снова покачала головой и улыбнулась: «Боюсь, мои рассказы вам наскучат. По большей части наша работа носила характер повседневной рутины: сбор, упаковка и перевозка образцов, обустройство временных палаточных лагерей в труднодоступных диких местах — где, как правило, не было почти никакой возможности отдохнуть или чем-нибудь развлечься, потому что там преобладали, мягко говоря, негостеприимные условия. Тем не менее, мы трудились не покладая рук и никогда не жаловались на трудности. Андрей был талантливым ученым и прекрасным человеком — ничто не сможет возместить мне его утрату».

«Не сомневаюсь! — сочувственно отозвалась леди Эстер. — Когда он погиб, вы были далеко от центров цивилизации?»

Госпожа Онтвилл скорбно усмехнулась: «Как раз тогда меня с ним не было. Я проходила курс лечения в местной клинике. Прошла неделя, прежде чем помощник Андрея известил меня о его гибели».

«Какой ужас! И что же вы сделали?»

Бетка Онтвилл пожала плечами: «Мы похоронили Андрея на местном кладбище, а я продолжила курс лечения — раз уж я там оказалась, не было смысла упускать такую возможность». Покосившись на леди Эстер, она снова усмехнулась: «Обо всем, что я говорю, можно догадаться, прочитав мою статью».

Рот леди Эстер покривился, но она промолчала.

«В конце концов я собрала пожитки, оборудование и все наши записи и вернулась на Вермейзен, чтобы отдохнуть, собраться с мыслями и подумать о будущем — чем я и занимаюсь в настоящее время. В какой-то мере я сожалею о том, что написала статью для Джонаса. Может быть, это было неблагоразумно, хотя от предложенной суммы трудно было отказаться — она позволила мне уплатить накопившиеся долги».

На лице леди Эстер отразилось надлежащее смущение, тут же сменившееся озорной улыбкой: «Понимаю, что вы не хотите вдаваться в подробности по поводу курса омоложения, но скажите мне одно: что требуется для того, чтобы попасть в эту клинику и принять участие в программе?»

«Понятия не имею. Доктор сам выбирает пациентов, а он прихотлив и применяет необычные методы».

«Но клиника принимает к рассмотрению какие-нибудь ходатайства?»

Госпожа Онтвилл стала крутить пальцами ножку бокала: «Не думаю, что этот вопрос нуждается в дальнейшем обсуждении».

«Не могли бы вы, по меньшей мере, рекомендовать вашему врачу новых пациентов?»

«Нет».

Леди Эстер расчетливо изучала лицо Бетки Онтвилл: «Что ж, мне не подобает вынюхивать чужие секреты — больше не буду задавать вам никаких вопросов».

«Рада это слышать! — отозвалась госпожа Онтвилл. — Мои ответы не вызвали бы у вас ничего, кроме раздражения».

Ужин закончился, и черный лимузин отвез Бетку Онтвилл обратно к ее дому на Ангвинском Верещатнике.

Как только лимузин улетел, Мирон собрался было вернуться к себе в комнату, но леди Эстер велела ему остаться. Мирон неохотно опустился в кресло и ждал, пока леди Эстер расхаживала туда-сюда размашистым, почти гусиным шагом. Запустив пальцы в копну темно-рыжих волос, она превратила ее в растрепанные космы. Наконец старуха остановилась и резко повернулась к Мирону: «Так чтó ты думаешь?»

«О чем?» — не понял Мирон.