Рихард услышал за спиной частый хруст и обернулся. Марек тут же вежливо поклонился герцогу, снимая ловчую перчатку. Он только что запустил пернатого дозорного на разведку.

— К вечеру будем на месте. Йохан сейчас в Хельмехе и…

— Твои братья уже в крепости, — перебил Рихард. — Они знают, где я. Нам не препятствовали только потому, что мы идем туда, куда нужно, — герцог указал на крепость.

— Ты прав, — признал Марек.

— Я скажу, что это ты нашел меня.

— Йохан будет очень зол, — улыбнулся Марек.

— Чудесно. Судя по твоим словам, он не очень добрый человек.

— Он мой старший брат, — пожал плечами Марек. — Когда отец был в походах, он многому научил меня, но не Йохану решать каким будет наше будущее.

— Седлай коня. Поскачем во весь опор, к полудню будем у ворот.

— Ты хочешь оставить спутников? — удивился Марек.

— В отличие от меня они не бессмертны. Не хочу рисковать. Каким бы ни был исход встречи с Ульваром, они должны иметь возможность вернуться домой. Обещаешь?

— Да. Клянусь!

— Если ты знаешь обо мне хоть одну десятую правды, то сдержишь клятву, чего бы тебе это не стоило, — будничным тоном предупредил Рихард.

Марек нахмурился. Он не собирался обманывать Безмолвного герцога и его люди скорее умрут, чем нарушат данное слово.

* * *

Скакать во весь опор по каменистому мысу было восхитительно. На вершине дул порывистый ветер, сбивающий дыхание, заставляя жмуриться, вытирая набежавшие слезы. Даже в самые обильные снегопады, дорога из дробленых на куски черно-серых валунов, ведущая к крепости, была чистой от снега, но влажной от тумана, приносимого с моря. Конские копыта опасно скользили по камням, грозя падением в провалы, зияющие по обе стороны. Рихард наслаждался ездой. Пригнувшись к холке, он слился с конем в одно целое. Его мокрое от мороси и слез лицо сияло от радости. Ощущение полноты жизни переполняло герцога, сменив привычную холодность и безразличие. Рихард рассмеялся, ветер унес отголоски его смеха. Безнадежно отставший Марек решил, что ему послышалось. Он, несмотря на все старания, не мог угнаться за Рихардом.

Наконец Безмолвный герцог опомнился и сбавил ход, позволив островитянину догнать себя. Поравнявшись, какое-то время они ехали молча, опустив поводья, позволяя животным отдохнуть.

— Не ожидал такой прыти, — честно признался Марек. — Твой конь ведь хуже. Старый уже.

— Все дело во всаднике, — речь герцога была серьезной, но глаза его смеялись. — Твой везет мешок с требухой, а мой — меня. Но не печалься, для островитянина ты сносный наездник. Из вас вообще мало кто может удержаться в седле.

— Пускай я мешок с требухой! — фыркнул Марек. — Я был рожден в море и для моря! Бьюсь об заклад, ты бы не управился с боковым ветром у рифов.

— Не управился бы. Меня бы вовсе не было в лодке.

— Ты боишься моря?

— Нет, нисколько. Просто не люблю.

— Неужели морские просторы не трогают твое сердце? — искренне удивился Марек.