— Мне нужна лошадь, — мирно ответил я. — Три лошади, если посчитать: себе, тебе и под вьюки. Или три мула. Так что допивай и пойдем их смотреть.

— Собираешься ставить?

— Собираюсь.

Он ничего не сказал, а я припомнил, что из-за широких плеч выгляжу меньше ростом, чем на самом деле. И легче, чем на самом деле, фунтов на пятнадцать, потому что до кусочка состою из плотно уложенных мышц и костей. Факты в мою пользу. Кроме того, обо мне никому ничего не известно.

А все-таки хорошо бы заполучить Перди.

Но интересовали меня не они. Глаз я положил на пару крепких мохноногих меринков в шершавой зимней шубе. Ни один не превышал тринадцати ладоней в холке, но вид у них был надежный, плечи сильные, хорошо развитые, крупы мощные. И еще рядом стоял мул с грустными умными глазами, черный с беловатыми «очками». Заметив, что я его разглядываю, он тряхнул головой и зевнул.

Жобдобва одарил животных недружественным взглядом.

— Надо тебе знать, на ихней палубе от меня никакого толку, — мрачно известил он. — Я лучше пешком пойду.

— Не так уж оно плохо. А мул сможет нести наши узлы и мои инструменты.

— Это я перетерплю. Самому сесть на такого — вот что меня смущает.

Мы вернулись в гостиницу и сели за прежний стол. Хозяин зашел к нам в комнату. Присмотрелся ко мне, внимательно измерил глазом ширину плеч.

— За большое дело ты взялся, — отметил. — Нили — стоящий малый. Не слабак и бороться умеет.

— Большой?

— На тридцать фунтов тебя перевесит. Всех побил, кроме Перди. Перди никто не побьет. — Трактирщик говорил с полной уверенностью. — Сила у него нечеловеческая, и он злой. Зол и жесток, и дерется так, чтобы увечить людей. В округе кое-кто много даст, только бы поглядеть, как его отколошматят.

— Когда-нибудь это произойдет. Если смогу победить Нили, попробую силы с ним.

— Это ты-то? Вот уж кого он без соли съест.

Все эти толки о непобедимом Перди начинали мне въедаться в печенки.

Трактирщик отошел к буфету и вернулся с куском железа. Выпрямленная лошадиная подкова.

— Как тебе это нравится? Он ее разогнул перед всеми нами. Он разгибал, а мы смотрели.

Взяв подкову, я покачал головой.

— Ты прав. Конечно, гнуть это — настоящий мужчина нужен. — Взглянул вверх. — Торговец лошадьми обещал нам еще по стакану. Можно их сейчас?

Пока он ходил, я положил бывшую подкову на стол, а когда он вернулся, сказал:

— Мы хотим поесть, не откладывая. Мне надо, чтобы куски улеглись до того, как я сойдусь с Нили Холом.

— Встретитесь все-таки?

— Ага.

— Останетесь, значит, на ночь?

— Останемся, и приготовь две хорошие постели.

Поев, мы отодвинулись от стола, и, когда Жобдобва отвернулся к двери и никто на меня не смотрел, я взял подкову и согнул вдвое, почти до прежней формы. Посмотрел, еще чуть-чуть нажал и, когда хозяин гостиницы подошел к Жобдобва, держал внизу, у своего бока.

— Хорошо у вас готовят, — сказал я, — и эль превосходный. И, меж нами двоими, я считаю вас приятным человеком, а если вы разбираетесь в вещах и не против подзаработать, об этом вы никому не скажете.

Он удивился, не понимая, о чем речь. Я отдал ему подкову.

Он начал говорить, захлопнул рот и зашагал к буфету. Сунул подкову с глаз долой подальше в ящик.

Вошел барышник, подошел к столу и сел.

— Нили с тобой встретится.