Х е р у в и м. Сикольки много цирвонцев.

   Г у с ь. Утром получил пять тысяч, а вечером такой удар, от которого я свалился. Я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как Гусь плюет на червонцы! Тьфу, тьфу!

   Х е р у в и м. Плюесь деньги. Смесной. У тебя деньга есть, мадама нет. У меня мадама есть, деньга нет. Дай погладить цервонцы.

   Г у с ь. Гладь.

   Х е р у в и м. А, цирвонцики, цирвончики миленьки.

   Г у с ь. Как мне забыться? Алла!

   Херувим ударяет Гуся под лопатку ножом. Гусь умирает.

   Х е р у в и м. Цирвонци. Теплы Санхай. (Усаживает Гуся в нише в качалку и дает в руки трубку.)

   А м е т и с т о в (выглянул). Где он ?

   Х е р у в и м. Тс, я ему дал курить. Никто не ходи. Он теперь спакойни.

   А м е т и с т о в. Молодец, ходя. (Исчезает.)

   Х е р у в и м. Мануска, Мануска.

   М а н ю ш к а. Чего тебе?

   Х е р у в и м. Тс, Мануска. Сицяс-Санхай бези, бези вокзал.

   М а н ю ш к а. Что ты, очумел?

   За сценой Мымра поет: "Покинем, покинем кран, где мы так страдали".

   Аплодисменты.

   Х е р у в и м. Сицяс моклая беда будет. Цирвонци имеем.

   М а н ю ш к а. Ты что такое сделал, черт?

   Х е р у в и м. Гуся резал.

   М а н ю ш к а. А-а-а! Дьявол! Господи Иисусе, царица Небесная!

   Х е р у в и м. Беги, тебе резать будем!

   М а н ю ш к а. Господи! (Исчезает с Херувимом в переднюю.)

   А м е т и с т о в. Борис Семенович. Пардон-пардон. Лежите? Ну, лежите, лежите, только как же это он вас одного оставил? Вы с непривычки можете перекурить. Ну вот, и ручка холодная. А-а! Что-о?! Сукин кот! Бандит! Этого в программе не было. Как же теперь быть? Все засыпались, разом крышка, гроб! Херувим, Херувим! Ну, конечно: ограбил и ходу дал. А я-то идиот! Что теперь делать, дорогие товарищи? Деньги на текущем.

   Завтра его хватятся. Вот тебе и Ницца, вот тебе и заграница. Аминь! Чего же это я сижу? А? Ходу!

   Верный мой товарищ, чемодан. Опять с тобою вдвоем, но куда? Объясните мне, теперь куда податься? Судьба ты моя, судьба! Звезда ты моя горемычная! Прикупил к пятерке-дамбле.

   Ходу! Ну, Зоечка, прощай! Прощай, Зойкина квартира!

   З о я. Александр Тарасович! Александр Тарасович! А... Борис Семенович.

   Один? Вы не сердитесь на меня? Я совершенно не понимаю Аллы Вадимовны. (Глухо вскрикивает.) Что это такое, что это такое? (Видит брошенный фрак.) Да неужели это он!

   Негодяй! Судьба моя! Манюшка, Манюшка, Манюшка! (Мечется.) И они! Это невозможно!

   (Открывает дверь, зовет.) Павел Федорович, Павел Федорович, на минутку! Господа, простите!

   О б о л ь я н и н о в. Что такое, Зоечка?

   З о я. Павлик, стряслась беда! Эти негодяи, китаец с Аметистовым, убили Гуся! Ужас! И

   Манюшка с ними участвовала, и, пока мы там сидели, бежали.

   О б о л ь я н и н о в. Как вы странно шутите, Зоя.

   З о я. Опомнитесь. Павлик! В качалке труп. Он в крови. Мы пропали!

   О б о л ь я н и н о в. Позвольте, но ведь это ужасно! Нас же никто не может обвинить в убийстве. Если эти мерзавцы... При чем же мы здесь? Я не постигаю.

   З о я. Не только не могут, но наверное обвинят. Павлуша, нельзя терять ни одной минуты!

   Документ есть. Деньги в спальне. (Бросается в спальню.)

   За сценой глухая музыка, изредка аплодисменты.