Марш отдувался, будто делая тяжелые усилия. Он окинул купе сердитым взглядом:

– Есть вопросы?

Вопросов не было.

– Хорошо, – сказал Марш. – Я просто хочу расставить все по своим местам. После Чикаго вы узнаете больше, а пока не болтайте лишнего.

Озадаченные студенты по одному вышли из купе.

Один молодой человек по имени Уинслоу знал, кто такой Коп:

– Он тоже профессор палеонтологии; кажется, из Хаверфордского колледжа в Пенсильвании. Раньше они с Маршем были друзьями, но теперь самые непримиримые враги. Насколько я слышал, Коп пытался приписать себе первых открытых профессором ископаемых, и с тех пор между ними вражда. К тому же Коп, кажется, добивался женщины, на которой хотел жениться Марш, и скомпрометировал ее или, по крайней мере, испортил ей репутацию. Отец Копа, богатый торговец-квакер, оставил ему миллионы – так мне говорили. Поэтому Коп делает все, что ему вздумается. Похоже, он тот еще жулик и шарлатан. Нет конца коварным трюкам, с помощью которых он ворует у Марша то, что по праву принадлежит профессору. Вот почему Марш такой подозрительный… Он вечно ожидает увидеть Копа и его агентов.

– Я ничего об этом не знал, – сказал Джонсон.

– Ну, теперь знаешь, – ответил Уинслоу.

Он уставился в окно на волнующиеся зеленые кукурузные поля. Поезд покинул штат Нью-Йорк, миновал Пенсильванию и теперь ехал по Огайо.

– Лично я не знаю, почему ты участвуешь в этой экспедиции, – сказал Уинслоу. – Я бы ни за что туда не отправился, но меня заставила семья. Отец настаивает на том, что лето на Западе «сделает мою грудь волосатой». – Он недоуменно покачал головой. – Господи. Все, о чем я могу думать – это о трех месяцах плохой еды, плохой воды и плохих насекомых. И никаких девушек. Никаких развлечений. Господи.

Все еще любопытствуя насчет Копа, Джонсон стал расспрашивать помощника Марша, Беллоуза, преподавателя зоологии с осунувшимся лицом. Беллоуз немедленно преисполнился подозрительности:

– А почему вы спрашиваете?

– Мне просто любопытно.

– Но все-таки почему лично вы спрашиваете? Больше никто из студентов не спрашивает.

– Может, их это не интересует.

– Может, у них нет причин интересоваться.

– В итоге это одно и то же, – сказал Джонсон.

– Разве? – с многозначительным видом спросил Беллоуз. – Я вас спрашиваю – это и в самом деле одно и то же?

– Ну, я так думаю, – ответил Джонсон. – Хотя не уверен: наша беседа стала слишком запутанной.

– Не разговаривайте со мной свысока, молодой человек, – сказал Беллоуз. – Может, вы и считаете меня дураком… Может, вы всех нас считаете дураками… Но, уверяю вас, мы не дураки.

И он ушел, оставив Джонсона исполненным еще большего любопытства.

Из дневника Марша: «Беллоуз доложил, что студент У. Дж. спрашивал о Копе! Какая дерзость, какое нахальство! Он, наверное, считает нас дураками! Я очень зол! Зол! Зол!!!

Наши подозрения относительно У. Дж. явно подтвердились. Филадельфийское окружение – судоходное окружение etc. – все совершенно ясно. Мы поговорим с У. Дж. завтра и подготовим почву для дальнейшего развития событий. Я позабочусь о том, чтобы молодой человек не доставил нам никаких проблем».