Керри пробудилась после тяжелого сна около девяти. Вай металась во сне на другой кровати.

Соскользнув с кровати, Керри заглянула в гостиную. Сержант Вели ушел, но в кресле сидел другой детектив, читая утреннюю газету. Увидев ее, он быстро спрятал заголовки. Она поежилась и закрыла дверь.

Когда Вай проснулась, был полдень и полностью одетая Керри сидела у одного из окон спальни, положив руки на колени и глядя во двор.

Вай что-то сказала, но Керри не ответила. Блондинка зевнула, скорчила гримасу и присоединилась к подруге у окна.

— Керри…

Керри вздрогнула:

— О, ты встала… Что?

— Разве ты не видишь этих зевак?

У окон, выходящих на их сторону двора, толпились люди: мужчины, женщины, по меньшей мере двое детей, а в одном из окон рискованно перегнувшийся через подоконник репортер выкрикивал вопросы.

— Я их не заметила, — равнодушно ответила Керри.

Вай опустила штору, а Керри, словно расслышав, наконец, крики репортера, закрыла окно.

День был на редкость мирным. Иногда открывалась дверь в коридор, захлопываясь за вошедшим в гостиную детективом. Люди входили и выходили постоянно. В номере 1726 также происходила какая-то деятельность. Вай, выглядывая из окна, видела суетящихся там людей.

Однако в спальню никто не входил, за исключением дежурного детектива, да и он вошел только потому, что Вай, после тщетных попыток дозвониться до телефониста, пожаловалась, что они голодны.

— Почему же вы не попросили раньше? — осведомился детектив и вышел.

— Они отключили телефон, — испуганно сказала Вай.

Керри промолчала.

Спустя пятнадцать минут детектив вкатил столик с едой и сразу же удалился.

— Давай поедим, малышка. Нам следует подкрепиться.

Кивнув, Керри села за стол и взяла бутерброд. Она выглядела спокойной — только рассеянное выражение лица и две углубившиеся линии от ноздрей к уголкам рта указывали, что с ней творится что-то неладное. Заметив это, Вай сказала:

— Керри, дорогая, тебе необходимо перекусить. Ты не ела с…

— Я не голодна, Вай.

Керри вернулась к окну.

Вай вздохнула. Закончив свой завтрак, она после недолгих колебаний съела завтрак Керри. Потом она приняла ванну, оделась, позаимствовала у Керри свежее белье и чулки, и обе просидели молча весь день.

В девять вечера Вай хотелось кричать. Любой звук — вопль, кашель, плач — явился бы облегчением. Но Керри просто сидела, сложив руки на коленях, точно высеченный из камня будда женского пола.

Наконец снаружи послышались голоса и топот ног. Вай встрепенулась, и даже Керри повернула голову.

Дверь в спальню открылась. На пороге стоял сержант Вели в сопровождении нескольких незнакомых мужчин. Сержант держал в руке сложенный вдвое лист бумаги.

Керри поднялась, побледнев.

— У меня имеется ордер, — бесстрастно заговорил сержант, — на арест Керри Шон. Мисс Шон, вы готовы?

После этого все замелькало, как на киноэкране. Фотограф умудрился прорваться сквозь наружный кордон, засверкали вспышки, детективы закричали, репортеры просачивались в комнату — короче говоря, началась всеобщая свалка. В суматохе Вай надела на Керри шляпу и легкое пальто из верблюжьей шерсти. Сержант Вели сказал, что Вай не может сопровождать арестованную, поэтому она с плачем повисла на Керри.

— Не веди себя как ребенок, Вай, — в конце концов сказала Керри и поцеловала подругу на прощание.

Вскоре Вай осталась плакать, сидя на полу номера 1724 среди газет, предметов гардероба Керри и прочего хлама в обществе двух репортеров женского пола, задержавшихся для каких-то своих зловещих целей.

Они даже помогли Вай, когда у той хватило сил встать, собрать в чемоданы вещи Керри, попутно задавая вопросы, как две болтливые сойки, пока плачущая Вай не пригрозила стукнуть их головой друг о дружку.