– А меня тренер все зовет… – грустно сообщил Рихард. – Говорит, что во мне пропадает выдающийся баскетболист.

    – Так уж и выдающийся! – усомнился Цицаркин.

    – Это ж не я говорю, – вздохнул Рихард. – Это тренер. А я скромен и застенчив.

    И, после короткой паузы, оба балтийца хором, чуть нараспев, протянули:

    – Как береза!

    И довольно заржали.

    Смех их прервался громким стуком в дверь.

    – Sisaeaen! – сказал Цицаркин официальным тоном.

    Вошли сразу двое. Посол и шеф местной резидентуры.

    Рихард и Цицаркин мгновенно вскочили.

    – Господа! – объявил посол по-балтийски, – Родина снова нуждается в ваших услугах.

    И сделал приглашающий жест второму гостю, как бы передавая слово.

    – Вы остаетесь в деле, – прокашлявшись, сообщил резидент. – Через час совещание и инструктаж. Постарайтесь быть максимально готовыми.

    Цицаркин и Рихард переглянулись. Вот этого никто из них не ожидал.

    – Арест с вас снимается. Совещание в зеленом холле. Поздравляю, – резидент сухо закруглился и выжидательно уставился на посла.

    – Не будем мешать, – всплеснул руками посол, поклонился и неторопливо вышел. Резидент вышел следом и плотно затворил за собой дверь.

    Ни Рихард, ни Цицаркин, не проронили ни слова в присутствии начальства. Лишь оставшись наедине, Цицаркин нарушил молчание:

    – Думаешь, они ждали, что мы рассыплемся в благодарностях?

    – Да ну их, – Рихард состроил закрытой двери циничную рожу. – Кто первый в душ? Ты?

    – Могу и я, – согласился Цицаркин, стягивая футболку. – Ты ж у нас поплескаться любитель…

    Естественно, они были готовы заметно раньше, чем через час.

    * * *

    Майор Шольц последние дни редко покидал рабочий кабинет. Число отчетов, которые ему пришлось написать уступало только числу отчетов, которые ему довелось прочесть. Наиболее пространные отчеты писал Генрих. Собственно, по приказу Шольца он их и писал. С утра Генрих обыкновенно приходил в кабинет Шольца, с протяжным вздохом валился в кресло и протягивал шефу диск со свежим своим опусом. Шольц загружал текст и принимался читать, то и дело донимая Генриха вопросами и редактируя отчет.

    Со дня возвращения Генриха в Берлин прошло уже две недели, но до сих пор было непонятно – получит ли алзамайская история какое-либо продолжение.

    Генрих не верил в то, что волков удалось уничтожить. Слишком уж нелепо погибла волчья база и слишком внезапно исчезли боевики-волки, щупавшие пограничное кольцо. Чувствовался в этом какой-то неявный подвох. Словно прощупывание было неприкрыто косметическим. Только изображалось.

    Но с другой стороны – покинули ли волки оцепленный район? По оценкам экспертов, их было более сотни на базе. Да плюс снаряжение – не бросились же они удирать с пустыми руками? Даже учитывая их непревзойденный (пока) камуфляж – добрая сотня волков просто не могла незаметно просочиться сквозь кольцо. Кто-нибудь в оцеплении неизбежно что-нибудь заметил бы. И в итоге случилось бы именно то, чего ждали: прорыв силой.

    Но прорыва не дождались. Либо волки все-таки сумели ускользнуть совершенно незаметно, либо они все еще находятся в тайге. Где-нибудь неподалеку от взорванной базы.