— С-с-семь.

— Тро в доме? — Кивок. — Где он?

— О-о-он наверху, трапезничает в своей спальне.

Зэйдист вошел в дом, и при виде его шрамированного лица и черных глаз доджен чуть не лишился сознания.

— О нем не беспокойся, — тихо сказал Эсселй. — Сосредоточься на мне.

— П-п-простите.

— Слушай меня, и слушай внимательно. У тебя семь минут на то, чтобы покинуть здание вместе с персоналом. По минуте на человека. Не трать ни секунды. Не объясняй им причин. Скажи всем, чтобы собрались у основания подъездной дорожки. Не спугни свою хозяйку. Если сообщишь ей о моей присутствии, то станешь соучастником в удержании раба крови, которого я спас прошлым вечером, я убью тебя без промедления. Все ясно? — Кивок. — Повтори, что я только что сказал.

— В-вы… у меня с-с-семь минут, чтобы вывести персонал. Подъездная дорожка…

— Основание. Я сказал «основание подъездной дорожки». Я буду видеть вас там, возле фонаря. А что насчет твоей хозяйки?

На лице дворецкого появилось жесткое выражение, которое, очевидно, спасло ему жизнь.

— Я не скажу ей ни слова. Она и ее любовник убили моего хозяина.

— Как тебя зовут?

— Тарем.

— После всего ты отправишься на аудиенцию к Королю. Расскажешь ему все… что происходило в подвале, что она делала с ним, что я делаю здесь. Понял?

— Я сделал фотографии, — прошептал дворецкий. — На телефон. Я не знал, куда отнести их.

— Хорошо, покажешь их. Сейчас иди. У тебя семь минут.

Доджен низко поклонился.

— Да, мой господин. Сию секунду.

Мужчина в униформе в бешеной спешке устремился к кухне, и когда Эссейл был на полпути к парадной лестнице, трое додженов, одетые в поварскую униформу, выбежали из столовой. У одного все руки были в муке, другой нес кастрюлю с чем-то. Их глаза были широко распахнуты и полны ужаса, и значит, дворецкий не до конца выполнил его указания.

Очевидно, он рассказал о смертельной угрозе в стенах дома.

Плевать. Мотивация работала, а о верности Нааше не следовало беспокоиться. Трое поваров посмотрели на него и его пистолет… и припустили еще быстрее, вместо того, чтобы поднять шум.

А тем временем в воздухе уже ощущался сладковатый запах бензина, а скоро будет совсем не продохнуть.

Эссейл скорее спокойно поднялся по лестнице, чем взбежал. И в процессе встретил двух служанок, спускавшихся вниз, собранные волосы выбились из пучков, бледно-серые юбки развивались на бегу. Взглянув на него, они тоже опустили взгляд, удваивая скорость и не пытаясь ему помешать.

На площадке второго этажа он свернул налево и остановился у первой двери, как раз в этот момент дворецкий показался в дальнем конце коридора и побежал ему навстречу.

— Я позабочусь о ее личной горничной, — сказал Эссейл. Когда мужчина побледнел, он закатил глаза. — Не в этом смысле. Она присоединится к вам.

Кивнув, дворецкий удрал.

Эссейл медленно повернул резную латунную ручку, толкая дверь. Панели поддались без звука, и Эссейл мгновенно ощутил запах шампуня и парфюма Нааши. Он скользнул внутрь, и перед глазами зарябило от кучи розового и кремового, шелка и тафты.

Ковер был плотным, как короткая стрижка у мужчины, позволяя Эссейлу бесшумно пройти до арочного проема. Мраморная ванная за ним была больше гостиных в некоторых домах.

И, воистину, нельзя пожелать лучшей сцены. Нааша сидела спиной к нему, на профессиональном парикмахерском стуле, ее длинные локоны спадали на спинку, стол с расческами и приспособлениями для завивки стоял возле нее.