|
— Там никто не мог уцелеть, — сказал я. — Зверь тоже мертв, — кивнул Имнак. — Возможно. — А как же его лицо в небе? — Устройство, которое передало этот образ, можно настроить заранее. — Зверь погиб, — уверенно произнес Имнак. — Если не умер от ран, то наверняка сгорел при взрыве. — Там никто не мог уцелеть, — повторил какой-то охотник. — Зверь мертв, — сказал Имнак. — Может быть, — произнес я. — Не знаю. Лед под ногами начал скрипеть и хлюпать. — Быстрее! — крикнул Имнак. Полярное море шипело и пенилось, словно оскорбленное вмешательством неведомых сил. Царствующие Жрецы ограничили влияние человека на окружающий мир. Они разрешили людям пользоваться копьем и луком, мечом и острым кинжалом. Но кюры жили по своим законам. Я представил косматого и дикого Прометея, вложившего огонь в их когтистые лапы. — Быстрее! — кричал Имнак. — Быстрее! — Он потряс меня за плечо. — Зверь мертв! Быстрее! Я вспомнил бункер Зарендаргара и осколки двух бокалов возле стальной стены. Я поднял руку и раскрыл ладонь, прощаясь с кипящим морем и расползающимся по небу облаком. — Быстрее! — кричал Имнак. Бич щелкнул и опустился на голову слина. Царапая когтями лед, животное навалилось на ремни. Позади меня с оглушительным треском раскололась льдина. Одна нога чуть не сорвалась в воду. Я выровнял сани и, щелкая бичом, погнал слина вперед. Глава 38. Я ВОЗВРАЩАЮСЬ НА ЮГ Я осторожно задернул полог свадебного чума. Вряд ли кто-нибудь заметит мое отсутствие. В стойбище Имнака шли гуляния. Люди наварили много мяса и подливки. Из чума доносились смех и песни. Снаружи пошел мягкий снежок. Я посмотрел на берег полярного моря, крайнюю оконечность Тассы, и пошел к саням. В свадебном чуме пел Имнак. Я был этому чрезвычайно рад. Он больше не боялся петь, ибо его пригласила сама гора. Люди говорят, что «никто не знает, откуда приходят песни». Теперь они пришли к Имнаку. Они били из него фонтанами, как вода из огромного кита ханжера. Их было невозможно скрыть, как нельзя спрятать восходящее над тундрой солнце, как нельзя запретить крошечным белым и желтым цветам распускаться поздней весной. В свадебном чуме пел Имнак. Поалу была рядом с ним. Я проверил упряжь на снежном слине. Зверь нетерпеливо царапал лед когтистыми лапами. Саней было восемь. Рядом с моими стояли сани Рэма, Друсуса и еще пятерых охотников, которые пожелали сопровождать нас на юг через ледник Акса. К саням Рэма была привязана Тина. Друсус тоже прихватил с собой невольниц, отобранных на смотринах после взятия комплекса. За моими санями толпился целый караван. Первой шла Арлин, второй — Одри, третьей — Барбара, четвертой — Констанс, пятой — Белинда. Замыкала шестерку госпожа Роза. Я подошел к последней девушке и поцеловал ее в холодные, влажные губы. Они жадно раскрылись навстречу моему рту. Госпожа Роза уже успела кое-чему научиться. — Как мне тебя называть? — спросил я. — Розита? Пепита? — Называй, как хочешь, господин, — ответила она. — Я все равно принадлежу только тебе. |
