Вполне удовлетворившись столь самокритичным выводом, я лениво перевернулась на бок и несколько мгновений бездумно любовалась пылинками, танцующими в столбе струящегося из окна света. В простенке между двумя оконными проемами стояла статуя богини Банрах, находящаяся здесь с незапамятных времен. Искусный мастер вырезал изображение охранительницы всех людей из цельного ствола карликового лавра, и ровно в полдень, когда древесина изваяния нагревалась от разливающегося по спальне тепла, от статуи начинал исходить едва уловимый маслянистый аромат, навевавший грезы о дальних странствиях и заморских городах. Глядя на статую, я поняла, как мне будет ее не хватать...

    «Не хватать? Это еще почему?» - удивилась я и, случайно ухватившись за эту подсознательную мысль, тут же чуть не подпрыгнула на тюфяке, звонко хлопнув себя ладошкой по лбу. И с чего я вдруг приняла наступивший день за обыденный и рядовой? Вот ведь, все позабыла от недосыпания, растяпа! Да ведь нынче же состоится церемония выбора учеников! И, подгоняемая своим открытием, я резво соскочила с постели, торопясь реализовать давний, тщательно продуманный план.

    К счастью, я никуда не опоздала. Половина девочек уже проснулась и одевалась, стараясь придать себе как можно более опрятный вид, но моя ближайшая соседка - рыхлая и высокая Пиолина еще сладко посапывала, по излюбленной детской привычке сложив руки под своей пухлой щекой. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, я быстро накинула плащ на плечи и выскочила из комнаты, ведь мне очень хотелось не пропустить приезд представителей Гильдий.

       Построенный добрую пару, а то и тройку сотен лет назад, монастырь богини Банрах представлял из себя некрасивое, приземистое, какое-то кургузое здание - неаккуратно сложенное из серого известняка. Наверное, в те счастливые прошедшие годы климат Лаганахара еще не настолько сильно подвергался губительному дыханию Пустоши, поэтому здание нашей святой обители строилось с завидным размахом, позднее - перешедшим в разряд ничем не оправданного расточительства. Теперь в королевстве экономили на всем. Мертвая, лишенная воды и растительности пустыня (называемая у нас Пустошью), все ближе подступала к границе Блентайра, неся с собой холод, шквальные порывы колючего - насыщенного песком ветра, голод и смерть. Не дождавшиеся дождя деревья засыхали на корню, поэтому в столице стало совсем туго с топливом, а цены на продовольствие взлетели практически до небес. Детей с каждым годом рождалось все меньше, но даже такое незначительное количество вступающих во взрослую жизнь людей оказывалось непростительной роскошью, обременительным излишком для стремительно нищающего королевства. Впрочем, по слухам, за пределами Лаганахара дела обстояли намного хуже. Здесь, в Блентайре, жрецы богини еще умудрялись кое-как противостоять жестокому натиску пустыни, с помощью Банрах сдерживая напирающий из Пустоши песок на самых подступах к городу. Но защита богини стоила дорого, очень дорого... И как утверждали мудрые Чародеи, во всем следовало винить мстительных Полуночных эльфов - перед бегством из Блентайра проклявших свое бело-стенное детище, свою бывшую столицу... Так стоило ли удивляться тому, что в Лаганахаре так исступленно ненавидели этих крылатых выродков!

       В открытой со всех сторон галерее, соединявшей "девичью" башню с центральный корпусом монастыря, было еще довольно прохладно, но я почти не обращала внимания на сей хоть и малоприятный, но сейчас - незначительный для меня дискомфорт. На дворе стоял самый разгар апреля, но я могла бы по пальцам пересчитать все теплые дни, пришедшиеся на этот весенний сезон. Утром, пока медлительно всходящее солнце еще не успевало прогреть толстые монастырские стены, в галереях обители царили сырость и промозглый, чуть ли не зимний холод. А дрова стали слишком дорогим товаром, недоступным для нищей монастырской общины.