-  И вы прячетесь в подвалах одни, - невольно ужаснулась я, проникаясь искренним сочувствием к тяжелой доле ниуэ, - беззащитные перед лицом своей беды?

    -  Так проще. - Юноша обреченно пожал плечами и печально улыбнулся. - Там мы никогда не убиваем друг друга, только воем… Но этого никто не слышит, ведь подземелья слишком глубоки. Предупреждаю тебя, малышка, держись от меня подальше в то мгновение, когда…

    Беонир неожиданно вскочил, схватился за голову и горестно застонал.

    -  Какой же я идиот! Я не могу пойти с вами! Полноуние настигнет меня в пути, и тогда никакая в мире сила не сможет удержать меня от желания убивать. Да я же вас… - С этими словами он отшатнулся в угол и виновато закрыл лицо руками, отдаваясь своему горю и стыду.

    Переполненная состраданием, я жалостливо протянула руку, намереваясь хоть как-то облегчить его душевную муку, но в этот момент хлопнула входная дверь и на пороге хибарки появилась вернувшаяся откуда-то Ребекка. Воительница криво ухмыльнулась, усиленно пытаясь принять обычный нахальный вид, но я сразу заметила грустную морщинку, перерезавшую лоб лайил, едва она увидела скорчившегося в углу Беонира. Похоже, прежде высокомерная и задиристая, лайил сильно изменилась за последнее время: она научилась сопереживать чужой боли и стала более человечной. Что уж говорить о мягком по натуре юноше, безмерно напуганном одной лишь мыслью о возможности случайно причинить мне вред? М-да, похоже, этот совместный поход в подземелье повлиял не только на меня. А что касается жизненных принципов и личной системы ценностей - только дураки отказываются что-либо менять в своем мировоззрении.

    Впрочем, Ребекка быстро справилась с эмоциями и капризно заломила бровь, как бы говоря: «Я ни за что не пойду на уступки коварной судьбе». Она демонстративно тряхнула длинной цепью, зажатой в руке, и нахально заявила:

    -  Я всегда знала, лохматый, что ты - недотепа! - Воительница горделиво вступила в комнату, картинно бренча тяжеленными железными путами. - Вот, глянь, я с трудом раздобыла для тебя привязь.

    -  Но ты же его не прику… - Я подавилась последним словом, подумав, что Беонир может расценить его как оскорбление, и в ужасе уставилась на толстые звенья.

    -  Еще как прикую! Даже не сомневайся! - Девушка швырнула цепь на кровать. - Он же повесится потом, если съест нас ненароком. К тому же я планирую вернуться из этого странного предприятия непокусанной и не страдающей заиканием или энурезом.

    -  Тебе дали отпуск? - Юноша смотрел на нее сияющими глазами. Похоже, для него цепь, как ни парадоксально это звучит, означала свободу и счастье.

    -  Ага, дали, чтоб их мантикора три раза переварила! - без особого энтузиазма в голосе призналась лайил.

    При этом она плотнее запахнула ворот плаща, но мы с Беониром успели заметить большой синяк, уродливо расплывшийся на ее шее чуть выше левой ключицы. Я приоткрыла рот, собираясь озвучить некую неприятную мыслишку, гвоздем засевшую у меня в мозгу, но воительница одарила нас весьма многозначительным взглядом, словно «ласково» посоветовав не задавать глупых вопросов. Ниуэ, не найдя под ногами ничего, что можно было бы пнуть, в сердцах ударил кулаком по стене. Пустые миски на полке протестующе звякнули, но Ребекка искусно притворилась, будто не обратила на этот взбешенный выпад ни малейшего внимания.

    -  Думаю, надо выходить прямо сейчас. Это тебе, лохматый! - Она бросила юноше в руки цепь и какой-то изрядно потрепанный, скрученный в трубочку свиток.