— Базаров был нигилист и разночинец. И в аристократы не лез, — обычно вставляла Катя, и разговор на этом заканчивался.

За завтраком она рассказала Вадиму обо всем случившемся. Услышав о Колосове, тот скорчил двусмысленную гримасу.

— Опер этот что-то стал часто у тебя на языке вертеться. Колосов то. Колосов се. Все знают, что ты неравнодушна к начальнику «убойного» отдела, не надо так это подчеркивать, милочка. И очень даже зря. Да, да. Хам небось порядочный и грубиян.

— Такой же, как и ты. — Катя знала, что спорить с Кравченко в таких вопросах бесполезно. — Я тебе про смерть Светки толкую, а ты все какую-то чушь несешь! Я сегодня на куртуазников иду, там парень один будет, который Светку знал.

— Спал, что ль, с ней? — осведомился Кравченко, намазывая булку маслом.

— У тебя только одно на уме. Не знаю. Если да, то это даже лучше. Информации больше. Он только хмыкнул.

— С кем собираешься-то? Со мной?

— А может, с Князем?

— Не получится. — Он с торжествующим видом откусил кусок булки и отпил кофе из большой керамической чашки. — Князюшка совсем спятил, к тому же с тех пор, как я намекнул ему, что ты спишь и видишь, как выскочить за его титул, он тебя избегает.

— Я серьезно, Вадь. Хватит шутить.

— И я серьезно. Он спятил: поехал сегодня с утра пораньше осматривать бывший особняк князей Мещерских на Пречистенке. Там сейчас какой-то банк. У него дворец и в Питере, оказывается, есть — двадцать восемь парадных комнат да два флигеля. Занимает его военный архив. — Кравченко добавил в кофе сахару. — С тех пор как Геральдическая ассоциация подтвердила его титул, он заказал себе визитки с гербом князей Мещерских, а теперь еще грезит и о реституции.

Катя вздохнула — эти два оболтуса были неисправимы.

— Значит, со мной поедешь ты.

— А что мне за это будет?

— Ничего.

— Меня от поэзии тошнит.

— А меня иногда тошнит от тебя.

— Пригласи своего опера, а? — Кравченко подмигнул. — То-то рад небось будет. Он кто по званию? Катя треснула его по макушке газетой.

— Оскорбление действием. Вечно вы меня бьете, не жалеете. — Он поднялся и внезапно крепко обнял ее. — О Князе даже и не мечтай. Он все равно сгинет у людоедов в своем Мозамбике. Ну, ладно, я поеду к себе покемарю. А в шесть заеду за тобой. Только надень красное платье.

ВЕЧЕР КУРТУАЗНЫХ МАНЬЕРИСТОВ

Зал был заполнен до отказа, ко многим столикам придвинули дополнительные стулья. Кате и Вадиму досталось место у самой сцены за столиком на двоих, втиснутым в угол. Пробираясь к своему месту, Кравченко бурчал:

— Шумно, содомно, света мало.

— Не ворчи. — Катя, вытягивая шею, оглядывала зал, ища кого-нибудь знакомого, кто мог бы указать ей актеров из «Рампы», а может, и самого Лавровского.

— Ну и как ты собираешься найти его в этой толпе? — брюзжал Кравченко. — Он блондин или брунэт?

— Откуда я знаю?

— А особые приметы?

— Прекрати.

— Что прекрати? Где же твоя оперативная сметливость, капитан Петровская? — Кравченко отодвинул стул и усадил Катю, затем сел сам. — А хлебнуть-то тут найдется?

— Ты ж, когда тренируешься, не пьешь, — съязвила Катя.

— Э, мелочи все это. — Он беспечно махнул рукой. — С моим Чучелом не пить невозможно — председатель Лиги трезвости в неделю бы в ЛТП укатил.