У меня имелись большие планы — планы по изменению мира, — и все они начинались с ловушки. С одной важной атаки, возможно самой сложной из всех, в которых когда-либо доводилось участвовать мстителям.

— Я расскажу, как отвратить эпиков от их безумия, Ночной Сокол, — решил я, — но пообещай, что этот секрет пока останется между нами. И еще мне нужно, чтобы ты дал нам все необходимое снаряжение.

— Вы хотите его победить? — спросил Ночной Сокол. — Джонатана Федруса, или Зеленого Луча, как его теперь называют? Вы собираетесь убить Профа?

— Нет, — тихо ответил я, встретившись взглядом с таинственным Дином. — Мы собираемся сделать нечто куда более сложное. Мы намерены его вернуть.

Идя следом, я смог разглядеть эту штуковину получше. Это был не обычный манекен из магазина. Он обладал деревянными пальцами на шарнирах и более прочным туловищем, чем я ожидал. И в целом скорее походил на большую марионетку, только без веревочек.

Также этот «механизм» был весьма силен. Он с легкостью нес Ночного Сокола, просунув руки в ремни на некоем подобии надетой на того упряжи. Казалось, будто манекен обнимает Дина сзади, обхватив руками живот и грудь, а Ночной Сокол привязан к нему во весь рост и только ноги этого странного человека болтаются в нескольких сантиметрах от пола.

Подобная поза не выглядела ни удобной, ни нормальной, но Ночной Сокол как ни в чем не бывало продолжал беседу, словно для паралитика было вполне естественным, что его таскает рослый деревянный голем.

— В общем, суть такова, — сказал я, пока мы шли по ничем не отличавшемуся от других коридору к сокровищнице Ночного Сокола. — Слабости связаны со страхами. Если эпик, оказываясь лицом к лицу со своим собственным кошмаром, гонит его прочь, точно так же он может рассеять и тьму внутри себя.

— Как правило, — послышался позади нас голос Меган.

Абрахам отправился наверх забрать Миззи и Коди — мы решили, что Ночному Соколу так или иначе придется доверять. Другого выбора у нас не оставалось.

— Страх, — пробормотал Ночной Сокол. — Так просто?

— И да и нет, — ответил я. — Вряд ли многим эпикам, оказавшимся в плену собственного могущества, нравится считать себя слабыми. Они избегают собственных страхов. В том-то и проблема.

— И все-таки интересно, почему никто больше не увидел этой связи? — В вопросе Ночного Сокола слышался скептицизм.

— Ее увидели мы, — тихо ответила Меган. — Каждый эпик интуитивно знает эту правду. Просто мы думаем о ней совсем иначе — связываем страхи с нашими слабостями, но противоположным правде способом. Все дело в кошмарах. Они сводят с ума. От них вскакиваешь с постели весь в поту, тяжело дыша и чувствуя запах крови. Эти кошмары — о твоей слабости. О потере могущества, о том, что снова становишься смертным, которого может прикончить любой несчастный случай. Вполне разумно бояться того, что может нас убить, так что в каком-то смысле кошмары вполне естественны. Но мы не понимали, что слабости порождены нашими страхами, — сперва приходят страхи, а потом слабости, а не наоборот.

Мы с Ночным Соколом остановились в коридоре, глядя на нее. Меган, как всегда, вызывающе посмотрела на нас в ответ, но я почувствовал, что в ней что-то надломилось. Треск… страшно представить, с чем была вынуждена жить эта девушка. То, что нам удалось выяснить, помогло ей, но в каком-то смысле лишь сильнее бередило ее душу, заставляя выставлять напоказ те стороны ее сущности, которые она изо всех сил пыталась скрыть.