Александр казнил и казнил себя, в душе проклиная свою жалкую судьбу, исходя молитвами к Богу, так сурово наказывающему его. И ждал, чем еще Бог покарает его за все совершенное…

Если бы был в это время в Михайловском замке Аракчеев, не суждено было бы погибнуть отцу такой отвратительной низкой смертью. Еще в бытность в Гатчине Павел когда-то соединил руки Александра и Аракчеева и сказал слова, которые Александр запомнил как завет отца, как наказ ему и свято придерживался его всю жизнь. Но в ту ночь в Михайловском замке не оказалось верного друга Павла. И какая же цепь случайностей предшествовала его опале — глупость, нелепость, не более…

Карьера его была молниеносна, как будто что-то сверхъестественное вмешивалось в его судьбу. Бедняк из старинного разорившегося рода, Аракчеев пришел в кадетский корпус в рваном мундире с отцовского плеча, растрепанных сапогах, на два размера больше его ноги, в стиранных рубашках и манишках, старательно скрываемых под мундиром. Все в корпусе издевались над бедняком, но смолкали, когда Аракчеев отвечал на вопросы экзаменаторов. Блестяще закончил он курс, отличием, усердием и блестящими знаниями заменяя сапоги и разношенный мундир. Его оставили при корпусе обучать молодых кадетов математике и экзерциции.

Император Павел Первый сам хорошо знал математику, артиллерию и фортификацию и сразу же по выходе Аракчеева из корпуса обратил внимание на его выдающиеся знания. В 1792 году наследнику престола, затворившемуся в Гатчине, понадобился расторопный и умелый артиллерист. Ему рекомендовали Аракчеева. И не ошиблись в выборе. Он не только великолепно знал все, что было известно об артиллерии в то время, но неукоснительно соблюдал все уставные правила, слыл самым дисциплинированным из поручиков, воинская дисциплина была для него самым святым на свете.

Не скоро стал Аракчеев ближайшим другом и советником Павла, не хотел он выдвигаться вперед лестью и притворством. Но специалист своего дела, умелый руководитель своих подопечных, любящий во всем строгость и точность, Аракчеев стал незаменимым Павлу при его смотрах «потешного отряда», заведенного наследником в Гатчине по примеру великого Петра, учениях и разводах, маневрах и потешных боях.

Отец Александра умел отличить людей способных, был сам умен и тонок душой и прикипел к артиллеристу душой. Еще в Гатчине Аракчеев стал полковником, а при восшествии Павла на престол произведен был в генерал-майоры и назначен военным комендантом столицы. Не забыл его Павел и в день коронации. Старинный обедневший род украсился баронским достоинством и лентой святого Александра Невского.

Баронский герб Аракчеев сделал просто и без особых завихрений, принес его на утверждение императора. Павел начертал на нем собственноручно девиз нового баронского рода: «Без лести предан»…

Забыты были растоптанные сапоги екатерининских времен, рваный отцовский мундир. Имение Грузино с двумя тысячами душ крепостных сделало Аракчеева богатейшим человеком. Но он не привык к роскоши, и исправный мундир служил ему многие годы, а сапоги он ремонтировал чуть ли не собственными руками.

Имение было громадное, некогда оно принадлежало Александру Меншикову, украшено было статуями, озерами, арками, великолепными цветниками, но Аракчеев преобразовал в нем все, не оставив и следа от той роскоши, что царила здесь, — он был человек дела, работы, и праздное препровождение времени не стало чертой его характера. Он работал и работал, в этом была его жизнь и главная забота.

И работа приносила ему плоды. Менее чем через год Павел возвел Аракчеева в графское достоинство и назначил начальником всей артиллерии армии. Для нового графа это была снова работа, работа и работа. Но нелепый случай свел все его труды к нулю…

Свято чтил Аракчеев служебный долг.