|
– Съемка велась с такого ракурса, который почти не позволяет их разглядеть. Поэтому я до сих пор не смогла произвести их надежную идентификацию. На записи видно только лицо Анны. В основном – глаза и нос. Снимать нижнюю часть ее лица мешал затылок одного из собеседников. Там, где губы Анны все таки были видны, я произвела расшифровку произнесенной ею фразы. Результаты пересланы на борт твоего корвета. Сгорая от нетерпения, Матвей скормил переданные Исинкой файлы борткомпьютеру. Тот прокрутил их через систему голографического всюдуприсутствия, которая позволяла формировать изображение в любом обитаемом отсеке корабля. Итак, вот его Анна – красавица и умница! А вот и два каких то сомнительных субъекта… Действительно, их лиц не видно, камера снимает их со спины… Но вот что прекрасно передано съемкой – это смущение и, пожалуй, неудовольствие Анны. Она слушает одного из своих собеседников, наклонив голову набок и прикусив губу… По гримасе легкой брезгливости прочитывается, что она с огромным удовольствием избежала бы разговора… Но то ли светские приличия, то ли какие то более серьезные причины не дают ей этого сделать! И вдруг Анна говорит (это Исинка восстановила по ее губам): – Знаешь что, Крокус? Шел бы ты в задницу! И с этими словами она уходит, гордо задрав голову! Вот такая запись… – Крокус… Кро кус, – пробормотал Матвей. – Кто бы ты ни был, Крокус, Анне ты не нравишься! Оказавшись на борту крейсера «Бородин», Матвей развил бурную деятельность. Связался со штабом Венерианской Смешанной бригады, с командованием Погранслужбы, поговорил со всеми командирами спасательных кораблей, которые прочесывали треугольник Меркурий – Венера – Земля в поисках «Речникова». Результаты обескураживали: нигде, ничего, никого. Тогда Матвей, не видя лучших вариантов, выдал развернутые запросы вообще на всех, с кем контактировала Анна на «Уюте 5», и получил скрупулезнейшие ответы. Матвей тонул в океане несущественной информации. В другом океане – тысячекратно большем – тонула Исинка. Увы, перелопачивание всех этих информационных авгиевых конюшен не давало сколько нибудь внятных результатов. Спустя три дня Матвей уже не знал, какие еще поставить задачи Исинке. Так что старинному супермозгу оставалось только руководствоваться собственными хитроумными алгоритмами. И вдруг – совершенно внезапно – ярким болидом блеснул новый факт: за два дня до исчезновения планетолет «Речников» стыковался с орбитальной станцией «Амур» на орбите Венеры! Со станцией, которая служит штаб квартирой корпорации «Кольцо»! Эту новость сообщила ему Исинка. – Не понял, – спросил Матвей Исинку во время очередного сеанса связи, – почему этот факт нигде не был отражен? И, если он нигде не был отражен, как ты смогла его установить? – Если бы я умела испытывать эмоцию удивления, я сама была бы удивлена, – ответила Исинка спустя положенные четыре минуты (именно столько теперь требовалось электромагнитным волнам, чтобы добежать с борта «Бородина» до «Уюта 5», а затем вернуться обратно). – Но я умею испытывать лишь эмоцию удовлетворения, и поэтому я удовлетворена… – Как это прекрасно, – в полрта улыбнувшись, пробормотал Матвей. – …Я проводила анализ грузов, – продолжал журчать в наушниках приятный женский голос Исинки, – находившихся на борту «Речникова». Мне не удалось обнаружить в описании государственных стандартов тридцать один процент шифров, которыми обозначены наиболее массивные грузы. Однако после сорока часов сквозного поиска по всем терминалам Солнечной системы мне удалось установить двух получателей грузов с такими же шифрами. |
