Уговорив Пушка лечь, он начал соскальзывать со спины урсиноида.

Взглянув назад, Флинкс увидел длинное стеклянное копье лунной дорожки, разбитой на куски рябью и водоворотами озера. Осмотр лежащей впереди пещеры не открыл ничего, кроме черноты.

– Пушок, ты сказал, что все разделяют одну Пещеру, но я вижу в горном склоне и другие отверстия.

– Это все одна и та же пещера, – объяснил туземец.

– Ты имеешь в виду, что они все соединяются где‑то внутри горы?

– Да, все встречаются друг с другом. – До него дошла теплая мысленная улыбка. – Это все часть игры, в которую мы играем.

– Игры? – откликнулась Силзензюзекс, порядком замерзшая, несмотря на то, что ее термальный костюм был установлен на максимум. Когда Пушок никак это не прокомментировал, она подумала вслух: – Как ты думаешь, мы сможем устроить костер?

– Разумеется, – весело сказала Ням. – Что такое устроить костер? Это все равно что построить пещеру?

Флинкс терпеливо объяснил, что для этого требовалось, уверенный, что ему придется сделать это только раз.

– Мы пойдем и соберем мертвое дерево, – вызвались Ням и Голубой, когда он закончил объяснять.

– В какую такую игру вы играете, Пушок, та, что связана с вашим медвежьим лабиринтом? – спросил Флинкс, когда двое других отбыли.

Пушок проигнорировал вопрос и попросил их зайти в пещеру, где он молча обменялся приветствиями с другим огромным туземцем.

– Это Мягкогладкая, моя подруга, – уведомил он их в ответ на мысленно высказанный Флинксом вопрос. – Ты спрашиваешь об игре друг‑Флинкс… Наши прапрапрародители забеспокоились, что однажды холод может остаться навек и много огоньков в семье угаснет.

– Я бы не сказала, что сейчас жара, – заметила Силзензюзекс.

– Холод приходит, когда горы гасят солнце, – объяснил Пушок. – Наши прапрапрародители чувствовали, что с каждым годом становится все холоднее. Им казалось, что с каждым годом солнце становится меньше, чем годом раньше.

Флинкс медленно кивнул:

– У вашего мира, Пушок, орбита эллиптическая, но не постоянная, согласно виденным мною статистическим данным, она с каждым веком раскачивается, удаляясь все дальше и дальше от вашего солнца – хотя не могу представить, как это поняли ваши предки.

– Много новых понятий, – нахмурился Пушок. – Так или иначе, наши покойные прапрапрародители решили как все наладить. Следует соответствующим образом придвинуться поближе к солнцу.

– Они говорили о регуляции орбиты Ульру‑Уйюрра, – прохрипел Флинкс. – Но как они узнали?

– Надо спросить предков, – пожал плечами Пушок. – Очень трудно сделать.

– Да уж, я думаю, – охотно согласилась Силзензюзекс.

– Был, однако, и новый способ, – продолжал рослый туземец. – Копатели…

– Люди на руднике?

– Да. Они делают свои собственные пещеры очень теплыми. Мы спросили у них, как и нам тоже сделать пещеры теплыми.

– И что же они предложили? – поинтересовался Флинкс.

Пушок, похоже, был сбит с толку:

– Они сказали нам выкопать в земле большую яму, а затем засыпать там себя. Мы попробовали и обнаружили, что это создает тепло. Но так невозможно двигаться и скоро становится скучно. А также нет света. Мы не поняли, почему они сказали нам делать это таким способом. Сами они так не делают. Почему же они сказали нам сделать так, друг‑Флинкс?

– Это ААннский способ веселиться в действии, – с тихой яростью ответил он.

– ААннский? – переспросил Пушок. Вернулись Ням и Голубой, оба зарытые под охапками мертвых веток.