Бутик освещался белыми неоновыми трубками, стены были словно расшиты сияющими длинными нитями. По всему залу на расстоянии пяти метров друг от друга стояли огромные статуи, изображающие древнегреческих богинь без рук или молоденьких пастушков с колчанами, наполненными стрелами. Официанты в белых куртках сновали в толпе, разнося подносы с бокалами шампанского. Гости присаживались у ног статуй и фотографировали друг друга. Они изображали улыбки, выставляли напоказ свои тяжелые гриндерсы или сапоги на шнуровке, джинсы в облипку или пышные юбки. Какой-то мужчина расхаживал в килте и желтых мокасинах на босу ногу. Бритые черепа и взлохмаченные длинные волосы, бледные губы, красные глаза… Они вели себя нарочито шумно, пытаясь привлечь к себе внимание…

– Какие здесь заурядные люди, – с огорчением вздохнула Елена.

– Скажите, пожалуйста, а тот человек, что заговорил с вами недавно в гардеробе, это был…

Гортензия еще не успела закончить свою фразу, как женщина, как две капли воды похожая на Анну Винтур, подошла к ним, положила руку на плечо Елены, поцеловала ее и прошелестела:

– Как поживаете, Елена? Что слышно новенького о нашем дорогом Карле? Мы на прошлой неделе ужинали с ним у Пьера, он был в прекрасной форме. Очень жалел, что вас не было с нами.

– Я ездила греть свои старые косточки в Куэрнавака. В моем возрасте, Анна, нужно время от времени выставлять их на солнце, иначе они совсем рассыпятся!

Эта женщина, так невероятно похожая на Анну Винтур, и была сама Анна Винтур. А мужчина в раздевалке – Том Форд.

«А я – просто дубина», – подумала Гортензия.

– Ох, ну вы даете! Чувство юмора вас никогда не оставит, Елена.

– Это единственное средство от морщин, которое на меня еще действует. А вы знаете мою юную протеже Гортензию Кортес?

Стелла услышала звонок будильника, открыла один глаз. Лапы Микки-Мауса показывали на семь часов и десять минут. Она вытянула ногу из-под одеяла. Поставила на пол. Холодно, очень холодно. Теплая со сна нога оставила на холодном полу след, который тут же испарился. Стелла нашарила взглядом свои теплые носки на батарее. Белую майку. Длинные подштанники, как у американского фермера. Оранжевый комбез размера XXL, розовую толстовку, темно-синий теплый свитер. Все было приготовлено с вечера, чтобы утром быстро одеться. Она боялась утреннего пробуждения, это был самый тяжелый момент дня. Холодно, темно, на улице идет снег, на плитках стен иней, высокая деревянная дверь сарая хлопает от ветра. Надо попросить Жоржа, чтобы он ее починил, а то она в конце концов отвалится. Ревет кто-то из ослов. Это, видимо, Гризли, он пугается каждого шороха. Она выкрала его как-то ночью из бродячего цирка. Он был привязан к колышку, страшно истощен, с боков свешивались содранные клочья кожи, подпаленные паяльной трубкой, и правое ухо его повисло, как увядший тюльпан.

Она, резко оттолкнувшись, поднялась с кровати. Ринулась к радиатору, схватила майку, трусы, комбинезон, свитер, теплые носки, оделась так быстро, будто спешила на пожар. Открыла кран, чтобы умыться и почистить зубы. Брызнула на лицо ледяной водой, поморщилась, вытерлась полотенцем. Накануне она мылась в большой ванне, которую Жорж ей недавно наладил, устроив все как для настоящей принцессы.

Стелла взяла машинку для бритья, запустила в волосы, поставив на режим «ежик два сантиметра». Коротко постричь все по краям, оставить только волосы наверху, падающие густыми прядями. Волосы на макушке дают тепло, и потом… кто знает, может, ей нужно будет в какой-то момент действительно стать похожей на принцессу. С белокурой прической, в изящном платье и тонких шелковых колготках. Накрасить губы. Засмеяться горделивым смехом, демонстрируя прекрасные зубы. Только вот груди у нее нет.