– Хм… надеюсь, так и будет, – с сомнением покачал головой Хаммонд. – По крайней мере, с вашим отцом я смогу найти общий язык, и с Куоббой, и с Таммасом. Но Ланг… Почему он так меня ненавидит?

– Что вы, он ненавидит не вас, а враменов! – пылко возразила Ива. – Девушка, которую он любил, несколько лет назад умерла от неизлечимой болезни. Конечно, неизлечимой для нас, хооменов. Врамены, насколько нам известно, этой страшной болезнью вообще не болеют. Нечто подобное произошло когда‑то и с моей матерью, и именно после этого отец фанатически загорелся идеей отнять у враменов секрет вечной жизни.

Она указала на небольшой экран, на котором горели россыпи звезд.

– Что бы вы сами сказали, Кирк, если бы ваша возлюбленная умерла, а средство ее спасения лежало бы там в глубине Трифид, охраняемое безжалостными эгоистичными враменами?

Кирк проследил взглядом за ее рукой и увидел среди незнакомых созвездий сияющее звездное облако.

– Это Трифиды, верно?

Ива кивнула.

– Да. И где‑то там находится Алтар.

Хаммонд поднялся с кресла и, подойдя к экрану, молча стал вглядываться в растущую впереди туманность.

Что ж, хооменов можно понять. Тяжело жить с сознанием, что смерть могла бы отступить, если бы раса суперлюдей поделилась небольшой толикой живой воды или чего‑то другого таинственного, животворящего, что хранится совсем рядом, среди звезд. И как можно любить существ, стоящих на этом пути?

Ива тихо подошла к нему. Хаммонд взял ее руку и с благодарностью прижал к губам.

– Благодарю вас, милая, что вы поверили мне, – растроганно сказал он. – Что бы не говорили, я по‑прежнему с вашим отцом и буду бороться до конца на его стороне.

Девушка грустно улыбнулась.

– Борьба закончилась, Кирк. С тюремной планеты еще никому не удалось бежать… Пойду, а то отец рассердится на меня.

Но она не отрывала руки от губ Хаммонда. Тогда, повинуясь внезапному импульсу, он обнял девушку и поцеловал. Ее губы оказались мягкими и ласковыми. Тело Ивы трепетало в кольце его рук, но… Странное дело, сам он был спокоен. Почему‑то он не ощущал и тени того восторга, который испытал, целуя холодные, неподатливые губы Таяны Марден.

Когда Ива ушла, раскрасневшаяся и взволнованная, Хаммонд еще долго стоял у экрана, вглядываясь в сияющее далеко впереди облако. Оно напоминало средневековую крепость с зубчатыми стенами из созвездий и темными валами из пылевых течений. Тысячи солнц светились вечным огнем, охранявшим секрет враменов от чужих глаз. Но что это за секрет? И какова та темная сторона жизни, о которой намекала Таяна? Что ждало нежданных гостей на Алтаре?..

Впрочем, гадать об этом бесполезно, корабль летел в совсем иную область Галактики. Бунт хооменов был задавлен в самом зародыше, и не без его, Кирка Хаммонда, активного участия…

В последующие дни полета он сторонился своих бывших товарищей, не заговаривал с ними и по возможности не смотрел в их сторону. Рано или поздно ему все равно удастся доказать, что он не предатель, но для этого нужно набраться терпения, много терпения.

Дни шли своей чередой, отмечаясь лишь звонками «подъем» и «отбой», а также регулярными обходами капитана полиции. Ничего существенного на тюремной палубе не происходило, да и на экране мало что менялось. Однако через некоторое время Хаммонд заметил, что Трифиды ушли куда‑то влево и впереди по курсу корабля появилась сияющая искорка звезды Спика. Она стала медленно расти, превратилась сначала в белое пятно, потом в крошечный диск и наконец в ослепительно сияющий шар.

По странной причуде природы огромная звезда имела всего одну планету – Куум. Видимо, это и послужило основной причиной, по которой планету выбрали в качестве тюрьмы Федерации Солнц.