– Все это замечательно, Игорь, но отныне нам обоим следует особенно внимательно оглядываться по сторонам, переходя улицу. Раз марсианские драгоценности – не миф, значит, на Марс хлынут контрабандисты и преступники всех мастей… если уже не хлынули. Официально население Марса выросло за год в два раза – но кто знает, сколько кораблей опустилось где нибудь в пустынях, вдали от обжитых мест?.. Простите, Игорь, что я втянул вас в эти игры. Кожей спины чувствую – за мной всюду следят чьи то глаза… даже здесь, в институте.

Корин нахмурился. Такой крутой поворот дел его вовсе не обрадовал.

– По моему, надо опубликовать данные наших исследований, вот и все. Пускай полицейские из Интерпола чешут себе макушки. Я вовсе не желаю превращаться в живую мишень!

– Опубликовать… – Поплавский в сомнении покачал головой. – Разве ваша методика общепризнана? Да о ней даже в этом институте мало кто слышал. А как я докажу подлинность данных хронощупа? Мадам Лабраден не давала мне свой браслет для этой цели, и никто не заставит ее сделать это. К тому же у нее наверняка есть точно такой же браслет, только фальшивый, сделанный уже здесь, на Земле. Нет, нам надо поймать воров за руку там, на Марсе, – тогда у нас еще будут какие то шансы на победу. Что ж, это хорошая работа для Владимира Поплавского. Ну прощайте, Игорь, спасибо вам за помощь.

Поплавский энергично потряс руку Корина, взял со стола пачку компьютерных распечаток, небрежно засунул их во внутренний карман и, повернувшись, шагнул к двери.

Корин ошеломленно смотрел ему вслед.

– Эй, погодите! – сдавленно воскликнул он. – А как же я?

Поплавский недоуменно оглянулся.

– Вы? Не понял.

Корин умоляюще посмотрел на прославленного спасателя.

– Послушайте… да как же так? Я всю ночь не спал… такое открытие… да о таком только мечтать можно!

Поплавский нахмурился, лицо его стало жестким, синие глаза – холодными, словно лед.

– Вот и мечтайте, сидя в своей компьютерной келье, – резко ответил он. – Я понимаю, к чему вы клоните. Вся молодежь в этом замшелом институте мечтает о Внеземелье! Сам когда то был таким, но… Отбор в Космическом центре жесточайший. Простите, Игорь, но вы для космоса не годитесь.

Корин покраснел и опустил голову.

– Да…я знаю…

– Вот видите!.. Кстати, а чего это вы время от времени подергиваете левым плечом? Нервный тик или…

– Пуля.

– Что?

– Я говорю – пуля, – уныло ответил Корин и, вновь усевшись за стол, пододвинул к себе кипу бумаг. – Прощайте, Володя. Вы правы – я немного потерял голову. Да с моими ранениями в инвалиды легче попасть, чем в космонавты.

– Ранениями? Значит, пуля была не одна? Однако… Черт побери! – Поплавский хлопнул себя ладонью по лбу и шумно расхохотался.

– Вот олух! Так вы же тот самый Игорь Корин! Селигерский эксперимент, фашисты… Я же столько читал об этом!

Корин не ответил – он сделал вид, что углубился в дебри математических формул. Но ему не удалось пробежать глазами даже двух строчек. Поплавский подскочил к нему, обнял за плечи, поднял со стула и стиснул молодого хронофизика в могучих объятиях.

– О ох… – едва сумел выдохнуть Корин. – Вы… вы чего?

Он запнулся, увидев лицо Поплавского. Это был словно бы другой человек. В глазах прославленного спасателя стояли слезы.

– Прости, Игорек… я и не мог подумать… Литвинов – это для меня святой человек. Он был моим наставником… нет, больше – кумиром. Когда Литвинов погиб на Селигере, для меня весь мир опустел. А ты… ты был вместе с ним там… Собирайся!

– Что? – недоуменно спросил Корин, осторожно высвобождаясь из медвежьих объятий Викинга.