Я коротко рассказал о наших скитаниях, о захвате корабля, о странном провале в памяти, о том, как необъяснимо очутился здесь, ничего не зная о судьбе товарищей.

- М-да-а... Занятная сказка,- задумчиво проговорил Актиний.- И в то же время по твоей честной первобытной физиономии вижу, что не врешь. Конечно, в наши дни возможны всякие эффекты и парадоксы. Но путешествия во времени?.. Во всяком случае, тебе здорово повезло, что сразу попал ко мне. Иначе очутился бы в лапах Хабора.

В соседней комнате послышались шум и гоготанье. Я вздрогнул. Актиний поморщился.

- Чует добычу, мерзавец... Кого-то привели.

Открылась дверь, и в кабинет втолкнули испуганного человека.

- Актиний! - радостно воскликнул Саэций.- Смотри, кого поймали. Помнишь, год назад сбежал поэт Элгар. Вот он.

Актиний недовольно махнул рукой. Саэций исчез.

- Ну что, попался, дурак? - хмуро спросил Актиний.- А я-то дал тебе возможность бежать... Но второй раз отпустить не могу. Не в моих правилах. Да и сам попаду на подозрение. Тогда нам обоим несдобровать. Загремим в пыточное кресло Хабора.

Подвижное лицо поэта жалко дернулось.

- Что, боишься Хабора? Не отдам тебя этому прохвосту. Да и мелковат ты для него. Пойдешь в подземелье на строительство энергокомплекса. К своим собратьям - поэтам, историкам, композиторам и прочим художникам... В тот раз хорошие стихи были у тебя. А сейчас с чем поймали?

Элгар робко протянул пластиковый свиток. Актиний развернул его и, подняв палец, со вкусом прочитал два стихотворения.

- Ну как? - подмигнув, обратился он ко мне.

- По-моему, неплохо,- с готовностью ответил я.- Даже метафорично. Для суховатого и бедного языка этой эпохи...

- Этой эпохи,- задумчиво повторил Актиний.- Ты все еще допускаешь, что попал сюда из прошлых времен? А впрочем, чем черт не шутит... Да и лицо у тебя чуть с грустинкой, этакое вдохновенное лицо первобытного композитора. А может, ты действительно, как доложили мне, сочиняешь стихи или музыку? - с притворным ужасом спросил он.

- Я не поэт и не композитор,- успокоил я Актиния, начиная смутно догадываться о назначении Института общественного здоровья. Видимо, художественно одаренные люди считаются здесь опасными для общества...

Как бы в подтверждение моих догадок Актиний сказал:

- А стихи у него в самом деле хорошие. Такие встречаются все реже. Но этим они и вредны для Электронной Гармонии. О чем в них говорится? О любви? Представляешь? Об индивидуальной любви с душевной близостью. Это в наше-то время всеобщего секса! Девственно чистого первозданного секса, очищенного от мусора психологических переживаний, этих ненужных обломков прошлого. Но стихи еще опаснее тем, что воспевают любовь среди исчезнувших цветущих лугов и тенистых дубрав. А это уж прямой вызов. Это противоречит тому, чему учит нас Генератор Вечных Изречений и Конструктор Гармонии.

Актиний кивнул на висевший позади него портрет. На нем был изображен человек, памятник которому я уже видел. Под портретом искрился афоризм: “Болезней тысячи, а здоровье одно”.

- А чему нас учит Генератор? Он учит, что наша эпоха - эпоха прогресса и эволюции технологической, которая должна вытеснить эволюцию биологическую.- Актиний говорил с напыщенной назидательностью, но мне отчетливо слышалась в его голосе издевка над всеми этими, видимо, крепко опостылевшими ему высокопарными словесами.- Только те,- взглянув на меня, он ткнул пальцем в потолок,- только пришельцы живут в дружбе с устаревшей и враждебной биосферой, развивают искусство. Да, когда знакомишься с идеями, которые генерирует наш великий Генератор, чувствуешь, что имеешь дело не с текущим человеческим умом, а с умом вековечным и абсолютным.

Элгар, раскрыв рот, с изумлением слушал. Чувствуя, что переборщил, Актиний хмуро взглянул на поэта и сказал:

- Надеюсь, будешь молчать. Все равно никто тебе не поверит.