А цветы полыхали, бросая на лица слушателей багровые, синие, зеленые отсветы.

Счастливая Таня принимала поздравления и благодарности за столь яркое и необычное светомузыкальное представление. Даже Орион, настроенный вначале весьма иронически, удивленно хмыкнул и снисходительно потрепал сестру по плечу.

- Молодец! Твои лягушки не подвели.

Спустя месяц после концерта в Антарктиде мы совершили туристский поход. О нем мы договорились давно. Мы - это Вега с Патриком, я с Таней и Орион, взявший жену и Настю.

Поход начали на Южном Урале, с горы Ильмень-Тау. Лишь изредка пересекали густонаселенные места в вагонах скользящих поездов.

На седьмой день пути, когда солнце катилось к закату, мы поднялись на знакомую гору с лысой вершиной - место нашей первой встречи. Здесь я предложил спутникам сходить в гости к лесничему Эридану Потапову.

- Какой Потапов? - спросил Орион.- Случайно не родственник погибшего Алеши Потапова?

- Это его отец.

Вскоре мы расположились на поляне перед хижиной. Я уже знал, что мое прежнее обиталище стало временной резиденцией Эридана, покинувшего свой городской дом. Горе люди переносят по-разному. Видимо, Потапову легче было здесь, в лесном уединении.

Лесничий появился минут через десять. Он бесшумно посадил свою гравиплощадку рядом с нашими палатками.

Две недели я не видел Потапова. И сейчас с облегчением отметил, что этот мужественный человек в утешениях не нуждался. Когда мы извинились за непрошенное вторжение, его губы, казалось, навсегда скорбно закаменевшие, тронула смущенная улыбка.

- Только рад гостям,- сказал он.- Я вам на ночь сделаю неугасающий огонь древних уральских охотников - нодью.

Наступил вечер. В сумерках вершины гор и зубчатые очертания леса смягчились и напоминали романтические гравюры из старинных книг. На поляне заплясало пламя. Раскрасневшаяся Настя бегала в лес за сухими ветками и подкладывала их в костер, с наслаждением вдыхая горький дым.

Мне всегда нравились уютные вечера около костра, в кругу близких друзей. А сегодняшний вечер для Тани, да и для всех нас, особенный. Днем, в час передачи важных известий, мы включили походный телеэкран и услышали новость: Таня - лауреат Солнечной системы. Ее симфоническая поэма “Из звездных странствий” признана лучшим музыкальным произведением года.

Поэма вызвала споры. Оказывается, не одному мне в беспросветном и неизученном океане нуль-материи почудилась мелькнувшая тень - тень Непознаваемого. Только разным людям явилась эта тень в разных конкретных образах. Мне она представилась, например, в виде неведомого черного всадника, с тревожным рокотом скачущего во мраке вакуума.

У вечернего костра первым заговорил о Таниной поэме Орион.

- А поэма твоя все-таки того... Мрачновата,- сказал он.

- Категорически против такого мнения,- возразила Вега.- Напрасно нападаешь на сестру. Первая часть поэмы говорит лишь о том, что все трудности познания еще впереди. А по закону контраста все остальные части звучат особенно победно и радостно.

- Мне тоже кажется, что серьезное искусство не должно быть слащавым,- поддержал я Вегу.- Оно должно потрясать.

- Мне тоже,- решительно заявила Инга.

- Я-то что... Я согласен,- сдавался Орион, отмахиваясь от нас руками.- Я говорю для ее же пользы. Посмотрите на Татьяну. Она сияет, раздуваясь от тщеславия.

- Вполне объяснимая радость, а не тщеславие.

- Как бы не так,- не унимался Орион, желавший во что бы то ни стало поиронизировать над сестрой.- Посмотрели бы, как в подобных случаях она вертится в своем пенелоновом платье.