В этот момент Мэлтби бросился на Ханстона. Страх, рожденный сознанием того, что Ханстон держит его под прицелом, исчез, потому что лидер мятежников, подобно миллиардам людей до него, поколебался в критическую минуту — и проиграл. Выстрел лучевого пистолета прозвучал в тот миг, когда Мэлтби уже выкручивал сжимавшую его руку. Огонь бессильно рассыпался по неуязвимому палубному настилу. Затем оружие выпало из рук Ханстона.

— Подлец! — прохрипел он, — Вы знали, что я не смогу выстрелить в наследного правителя. Предатель!..

Мэлтби ничего этого не знал. И не мог тратить время на болтовню. Голос Ханстона пресекся, потому что Мэлтби ухватил его голову, сжал ее, как в тисках, и притягивал к своей груди — дальше… дальше… дальше… внутрь. Ханстон был настолько сбит с толку, что в решающий момент прекратил сопротивление. В этот миг Мэлтби и протиснул его сквозь трансмиттер — со стороны могло показаться, что прямо в собственное тело.

Еще не успели исчезнуть из глаз извивающиеся ноги, а Мэлтби уже нетерпеливо рвал застежки костюма, сбросил его и сложил, следя, чтобы поверхности трансмиттера прилегали друг к другу. Подбежав к пульту управления, он отрегулировал антисвет, чтобы тот работал на него, и произвел еще несколько корректировок, о необходимости которых знал. Минутой позже корабль принадлежал ему.

Оставалось только сообщить всем трем группировкам о своем решении.

И еще оставалась Глория.

Глава 23

Десять дней спустя на борту «Звездного роя» заседал капитанский совет. Очевидно, появлению Мэлтби предшествовала какая-то сцена, потому что к его приходу Глория сидела с натянутой улыбкой на непреклонном лице, устремив взгляд прямо перед собой. Глядя на нее, Мэлтби догадался, что в последнюю минуту она попыталась предотвратить слушание — и не преуспела.

Заняв указанное ему одним из офицеров место, он стал ждать вызова, чувствуя некоторое напряжение, но отнюдь не ощущая себя несчастным. Мэлтби понимал, что лишь очень весомые аргументы могут обеспечить ему выигрыш, однако ставка в игре была столь высока, что заведомо стоила всех усилий — и уже вложенных в борьбу, и тех, которые предстояло вложить. Он украдкой посмотрел на эту «ставку» — и поспешно отвел взгляд, встретившись с глазами, метнувшими в него сверкающий отблеск льда. Леди Глория поднялась и подошла к нему.

— Капитан Мэлтби, — сказала она тихим голосом, — прошу вас не давать хода этому иску.

— Ваше сиятельство, — отозвался Мэлтби, — для меня вы равно привлекательны и в гневе, и в постели.

— До чего же вульгарно! — пылко воскликнула она. — Никогда вам этого не забуду!

— Жаль, если мои слова показались вам вульгарными, — произнес Мэлтби, — Однако припомните — вы не всегда воспринимали их так.

Щеки леди Глории залились румянцем.

— Не желаю вспоминать то, что сейчас мне неприятно, — чопорно проговорила она. — Если вы джентльмен, то не дадите этому иску хода.

— Надеюсь, вы по-прежнему считаете меня джентльменом в общепринятом смысле этого слова. Но не понимаю, какое это имеет отношение к нашей любви.

— Джентльмен не может принуждать к любви женщину, не испытывающую ответных чувств.

— Я хочу лишь возвращения естественной любви, от которой вы были искусственно избавлены.

Вперив в него взгляд, Глория сжала кулаки, словно собираясь ударить.

— Проклятый космический крючкотвор, — отрывисто произнесла она, — Хотела бы я… Хотела бы я никогда не пускать вас в нашу библиотеку!

Мэлтби улыбнулся.