– Ловкий Алек!

– Не трать время на комплименты. Это, вероятно, последний шанс на приватное обсуждение перед тем, как они хорошенько возьмутся за тебя, поэтому лучше говори быстрее.

– Ха! Ты кто такая? Адвокат?

– Я больше, чем адвокат, мои мозги не забиты застарелыми прецедентами. Я могу творчески подойти к данному вопросу.

– Ну ладно… – Джон Томас действительно в присутствии Бетти чувствовал себя увереннее. Теперь они с Ламоксом не одни против враждебного мира. Он рассказал ей всю историю, а она внимательно выслушала.

– Кто-нибудь пострадал? – наконец спросила она.

– Не думаю. Во всяком случае, они мне не сказали.

– Если пострадал – непременно сказали бы, – она села прямо. – В таком случае, нам не о чем беспокоиться.

– Как? Разрушений на сотни, а может быть, на тысячи! Хотел бы я знать, что ты называешь беспокойством.

– Лишь бы из людей никто не пострадал, – ответила она. – Все остальное можно уладить. В крайнем случае, Ламоксу придется обанкротиться.

– Ха! Глупая мысль.

– Если ты думаешь, что это глупо, то ты никогда не был на суде.

– А ты?

– Не отклоняйся от предмета разговора. Как бы там ни было, на Ламокса совершено нападение опасным оружием.

– Это не причинило ему никакого вреда, только слегка обожгло.

– Не имеет значения. Это, несомненно, вызвало у него сильное психическое потрясение. Я не уверена, что он несет ответственность за все то, что случилось потом.

– Ты не против, если я тоже буду так считать?

– Нет, но пока я не увижу, как повернется дело, не будь слишком самоуверенным.

Шествие в молчании двигалось к дому Стюартов. Когда они остановились, Бетти дала Джону Томасу дополнительный совет.

– Ничего не признавай. Ничего. И ничего не подписывай. Позвони мне, если тебе понадоблюсь.

Миссис Стюарт встречать их не вышла. Шеф Драйзер вместе с Джоном Томасом осмотрели дыру в решетке, и Ламокс при этом нависал над их головами. Шеф патруля молча смотрел, как Джон Томас взял веревку и привязал ее поперек дыры.

– Ну вот, теперь он не выберется.

Драйзер от изумления раскрыл рот.

– Ты в своем уме, сынок?

– Вы не понимаете, сэр. Решетка не остановит его, даже если мы ее починим… нет, если он захочет выбраться, то сделает это. И я знаю, что удержать его не сможет ничто. Но вот эта веревка – сможет. Ламокс?

– Да, Джонни?

– Видишь эту веревку?

– Да, Джонни.

– Если оборвешь ее – я оторву твою глупую дурацкую башку. Понял?

– Да, Джонни.

– Ты никогда больше не будешь выходить со двора, если я не беру тебя с собой.

– Хорошо, Джонни.

– Обещаешь? Клянешься на сердце?

– Клянусь.

– В действительности-то, никакого сердца у него нет, – продолжал Джон Томас. – У него децентрализованная циркуляционная система кровообращения. Это как…

– По мне, пусть даже у него будут хоть центробежные насосы, пока он остается дома.

– Он останется здесь. Лами никогда еще не нарушал клятву на сердце, хотя у него и нет такого органа.

Драйзер покусал большой палец.

– Ладно. Я оставлю здесь на ночь человека с портативной рацией. А завтра привезем несколько тавровых стальных брусьев вместо этого дерева.