Иайа не смог указать людям, где находится эта планета, но он сообщил, что до нее от Солнца сорок восемь световых лет. Это позволило предположить, что речь идет об одной из планет, обращающихся вокруг Веги. Иайа, разумеется, не употреблял выражение “световой год”, но пользовался временем, необходимым для луча света, чтобы дойти от Солнца до Земли. Члены комиссии, слушавшие его, сами перевели его указания в световые годы, или парсеки.

К этому времени население Фаэтона сократилось в пять раз. Но и этого было очень много. Предстояла огромная работа.

И вот на Фаэтоне стала замирать жизнь. Тысячи заводов перешли на постройку межзвездных кораблей.

Одна за другой стали покидать Солнечную систему флотилии звездолетов. С субсветовой скоростью переносили они своих хозяев на новую родину, которую еще предстояло приспособить для жизни. Титаническая работа ожидала ряд поколений фаэтонцев.

По словам Иайи, за все время этой беспримерной “космической эвакуации” погибло, вернее пропало без вести, всего семь кораблей. Это показывало высокую организованность и блестящую технику переселения. Ведь если считать, что фаэтонцев осталось полмиллиарда и на каждом корабле сумели поместить даже тысячу человек, то и тогда всех звездолетов должно было быть не меньше пятисот тысяч. А кроме людей совершенно необходимо было перебросить к Веге хотя бы минимальное оборудование будущих заводов и многое другое, без чего немыслимо восстановить на новом месте культуру и цивилизацию прежней жизни.

Иайа рассказал, что эвакуация происходила семьдесят фаэтонских лет, то есть семьдесят оборотов Фаэтона вокруг Солнца. А планета, находившаяся за орбитой Марса, не могла обращаться меньше чем за три земных года (если судить по малым планетам – обломкам Фаэтона – то и больше). Выходило, что не менее двухсот земных лет население планеты жило в условиях непрерывной эвакуации. Те, кто прилетел к Веге последним, не застали первых.

Трудно было представить себе все подробности этой фантастически трудной операции. Двенадцать человек слушали бесстрастный голос Иайи затаив дыхание. Чувство гордости за человека, его разум, энергию и волю наполняло их.

А Иайа продолжал свой рассказ, и чем дальше, тем все более отчетливо вырисовывался перед слушателями благородный образ фаэтонцев, людей прошлого, но, несомненно, и будущего. Такими должны быть и будут люди Земли.

Момент катастрофы приблизился вплотную. Орбиты Фаэтона и Юпитера сошлись настолько, что ближайшее противостояние, до которого остались считанные дни, уже грозило гибелью. Фаэтон как планета заканчивал свое существование. К этому времени на нем осталось совсем мало людей. Только экипажи последней флотилии.

Что видели эти люди вокруг себя? Их окружали мертвые города, заводы, фабрики – пустые, покинутые, бесполезные и ненужные больше. Глубокая тишина смерти царила на огромной планете.

Тысячи лет трудились поколения фаэтонцев. И вот все, что они создали, все многообразие кипучей жизни, все плоды цивилизации и культуры, все, чего нельзя было захватить с собой, лежало перед глазами последних фаэтонцев – безмолвное и обреченное. Живые существа видели кругом покой уже умершей родины.

Даже животных не было больше на Фаэтоне. Часть, наиболее полезных, захватили на новую родину, часть, привычных к высокогорному климату, переселили на Марс, остальных уничтожили из жалости.

Легко представить себе, что должны были чувствовать те, кто видел эту страшную картину!

Следует добавить, что фаэтонцы, еще оставшиеся на планете, почти ничего не знали о том, что происходит на новом Фаэтоне. Только раз за все время эвакуации один корабль вернулся обратно. Сто земных лет требовало это путешествие в оба конца, и то при условии полета со скоростью, очень близкой к скорости света. Правда, для экипажа такого корабля время сильно сокращалось и он находился в пути незначительную часть своей жизни, но для тех, кто остался на Фаэтоне (новом и старом), время шло обычным порядком.