— Товарищ Вересов, немедленно прекратите свои глупые шутки! Сейчас же верните очки!

— И не подумаю. Они перед вами. Вам стоит только протянуть руку.

— Ах так? Отчего вы все время насмехаетесь надо мной и пытаетесь оскорбить?

— Я прошу прощения за то, что обидел вас вчера. Но ведь и вы не выказывали мне особой благосклонности.

— А почему я должна ее выказывать? Ваша репутация всем известна: вы — герой на море и прожженный волокита на суше!

— Ну вот: кто кого оскорбляет? Нет, теперь я решительно отказываюсь вернуть вам очки. Я требую компенсации за моральный ущерб.

Говоря это, он надвигался на нее; она пятилась с потерянным выражением на замечательно красивом лице. Скоро отступать ей стало некуда.

— Не подходите ко мне, — взмолилась она и уперлась ему рукою в грудь.

Он обнял ее и крепко поцеловал в румяные губы.

— Вот теперь я удовлетворен, — сказал он и надел на нее очки. — Сейчас вы меня хорошо видите?

Она завороженно смотрела на него, но ничего не видела, кроме золотых язычков пламени, играющих в его глазах. Потом медленно обошла Алексея, не сводя с него взгляда, подошла к двери и заперла ее на ключ.

— Что вы делаете? — в свою очередь удивился он.

— Сейчас узнаете.

— Черт возьми, да это настоящая подсечка! Вы часто заваливаете мужчин на диван?

— Первый раз. А что, вам не нравится? Сами напросились.

— Постойте, так вы сорвете все пуговицы с кителя.

— Ничего, я их пришью.

— Осторожно, товарищ Лежнёва, вы меня задушите.

— Не беда, реанимация рядом.

— Это насилие, я подам рапорт командованию.

— Не нарывались бы, товарищ Вересов. Теперь вам никто не поможет.

— Силы небесные! Как вы прекрасны, доктор!

— Вы тоже ничего, мой командир.

Глава 3

2008 год

Мы стоим на краю ущелья с отвесными склонами; оно такое глубокое, что страшно смотреть вниз. По дну каньона извивается быстрая горная река Азат, к руслу ее вплотную подступают розовые скалистые отроги Гегамского хребта.

Река огибает треугольный мыс, на котором стоит храм Гарни, и скачет дальше по камням меж влажных берегов с тучной почвой, захваченной корнями фруктовых деревьев и кустарников.

Храм Гарни — маленький Парфенон среди армянских гор, но, в отличие от большого собрата, полностью восстановленный в советское время из подлинных уцелевших фрагментов и новых, изготовленных из базальта взамен недостающих.

Я-то вижу храм не впервые, а Женю он поразил со всей очевидностью — мне приятно наблюдать его неподдельный интерес, я не без гордости чувствую свою причастность к народу с древней историей.

Три невероятных дня, наполненные любовью, насыщенные событиями, встречами, совместными прогулками по красивейшим местам, — теперь я смогу растолковать любому, что такое счастье, можете обращаться, если вас еще не коснулась эта божественная субстанция. Я готова выделить толику своих переживаний, всего выразить не смогу, нет у меня такой возможности. Уж если Омар Хайям признал «…как много я б сказал и как мой нем язык!», то чего ждать от меня.

По ночам мы чинно расходимся по своим комнаткам, но как только становится ясно, что домочадцы уснули, я заползаю к Жене в постель, подобно гадюке в брачный период, и обвиваюсь вокруг него с проворством самой резвой особи.

Вчера на рассвете нас чуть не накрыли. Накануне родственники предупредили о том, что утром нам придется встать ни свет ни заря, чтобы ехать на одну из вершин Арагаца. Сурену Акоповичу вздумалось во что бы то ни стало угостить нас хашем.