— Вы ничуть не лучше императрицы, — проворчала Фанни с фамильярностью служанки, пользующейся полным доверием. — Из-за вас мы даже не успели поесть как следует. Еще слишком рано, в доме пока не готовы к вашему выходу.

— Я уверена, что ее величество уже была бы на ногах, будь она здесь.

— Она, занималась бы гимнастикой, — согласилась Фанни. — Но вам физические упражнения ни к чему. Посмотри, Мария, какая прелестная фигура у нашей маленькой фройляйн! Изящная грация юности! Боже, как быстро она исчезает!

Гизела раскраснелась. Она никогда раньше не думала о своей фигуре. По правде говоря»в бесформенных, плохо сшитых платьях, которые ей приходилось носить дома, трудно было разглядеть, что у нее вообще была фигура. Но когда на Гизелу надели изумительный утренний наряд из изумрудного шелка, который Мария достала из гардероба, девушка увидела, что талия у нее такая же тонкая, как у императрицы, а плавные линии груди красиво подчеркнуты облегающим корсажем. Фанни прикрепила шляпку с зелеными перьями к ее искусно уложенным волосам. Кроме того, в уши ей вдели изумрудные серьги с бриллиантами, а к платью прикололи такую же брошь.

— Теперь вы готовы, фройляйн, — сказала Фанни, отступая назад, чтобы полюбоваться на свою работу.

— Ты думаешь, я выгляжу как надо? — забеспокоилась Гизела. — Помни, что лорд видел меня всего лишь при свете свечей. Возможно, днем…

Она не закончила фразу, но Фанни покачала головой.

— Вы очень похожи на ее величество, — заверила она. — Но… — смею ли я сказать? — ее величество пятнадцать лет тому назад.

— Императрица сейчас еще прекрасней, чем была тогда, — резко оборвала ее Мария. — Тебя в то время с ней не было, вот ты и не знаешь. Ты, как все недалекие люди, считаешь, что красота с возрастом проходит. А я говорю тебе, она становится более глубокой, так что красивая женщина с годами может быть еще красивей.

Гизеле нравилась преданность Марии.

— Императрица не могла быть прекрасней, чем сейчас, — сказала она, и Мария тепло улыбнулась в ответ.

— Завтрак накрыт в будуаре, — объявила Фанни.

— Я буду есть одна? — по-детски разочарованно спросила Гизела. Фанни кивнула.

— Ее величество всегда завтракает одна. Она очень мало ест и не переносит поэтому обильные, пышные церемонии у себя дома в Австрии, да и в Англии тоже. Фрукты, молоко и иногда, очень, очень редко, одно яйцо — все, что ей нужно по утрам.

— Мне тоже этого будет достаточно, — улыбнулась Гизела.

— О, они уже успели выставить на стол с десяток блюд на выбор, — сообщила Фанни. — Вы не останетесь голодной, фройляйн.

— Конечно, нет, — ответила Гизела и расхохоталась, когда увидела, какая вереница блюд ожидает ее в будуаре. Однако она была слишком возбуждена, чтобы испытывать голод, и меньше чем через десять минут вернулась в спальню к Марии и Фанни.

— Теперь я должна навестить графиню Фестетич, — объявила им Гизела.

Она двинулась из комнаты, стараясь помнить о том, что ходить нужно неторопливо, грациозно, с достоинством. Графиня сидела в постели, закутав плечи в шерстяную шаль. Нос у нее был красным, а глаза распухли от простуды. Выглядела она жалкой и несчастной. Гизела коснулась ее руки и почувствовала жар.

— Вы должны принять врача, — с сочувствием произнесла она.

— Нет, нет. Я буду в порядке, — торопливо заверила ее графиня. — У меня часто бывают такие простуды.

Если бы мне только позволили остаться в постели сегодняшний день, то я бы быстро поправилась.