– А если никто из этих маленьких девочек не окажется Мери Кейт? Что ты будешь делать тогда? Ты, наконец, успокоишься и забудешь ее?

– Трент, пожалуйста, постарайся поверить! Есть вероятность того, что Мери Кейт жива и мы сможем найти ее и…

– И что? Если каким-то чудом окажется, что одна из девочек – Мери Кейт, что мы будем делать? Оторвем ее от любящих родителей и, возможно, братьев и сестер? И что дадим ей взамен – разведенных родителей, каждый из которых будет бороться за право опеки? – Трент отпустил Кейт и сердито зашагал по комнате. – Даже слышать об этом не хочу. Моя дочь умерла, она мертва уже одиннадцать лет.

– Не говори так! Мери Кейт жива, и я найду ее. Я пришла к тебе, надеясь, что ты поедешь со мной, но теперь вижу, что ужасно ошиблась. Извини за беспокойство.

Кейт выбежала из кабинета. Трент окликнул ее, но она не остановилась. Слезы застилали ей глаза. Она вскочила в машину, включила зажигание и поехала прочь. Свернув на дорогу, она взглянула в зеркало заднего обзора. Трент стоял на крыльце, скрестив руки на груди, и смотрел ей вслед.

Моя дочь умерла. Она мертва уже одиннадцать лет. Слова Трента похоронным звоном звучали у нее в ушах… в сердце.

Его уверенность в том, что Мери Кейт умерла, и ее убежденность в обратном были главной причиной их развода. Не помогло ни то, что оба винили себя в пропаже дочери, ни нервный срыв Кейт. А постоянное вмешательство Мери Белл только подливало масла в огонь, разрушая надежду на то, что им удастся спасти свою супружескую жизнь.

Данте Моран представил ей основные факты, которые заставили ее поверить, что Мери Кейт – одна из девочек, которых удочерили одиннадцать лет назад. Даже Моран думает, что это весьма вероятно. И это его объективное, профессиональное мнение. Почему Трент не хочет поверить? Почему не хочет открыть свое сердце для такой возможности?

В глубине души Кейт всегда знала, что ее малышка не умерла. А теперь, через несколько недель она, возможно, увидит ее, обнимет и скажет, что любит ее.

С мучительной болью она снова вспомнила слова Трента. Если каким-то чудом окажется, что одна из девочек – Мери Кейт, что мы будем делать? Оторвем ее от любящих родителей и, возможно, от братьев и сестер? И что дадим ей взамен – разведенных родителей, каждый из которых будет бороться за право опеки?

Кейт подтянула ноги к груди и обхватила руками колени. С той минуты, как Данте Моран сообщил ей информацию о секретной картотеке шайки, она мечтала о времени, когда сможет обнять свое дитя. Она старалась не думать о неминуемых осложнениях, но Трент напомнил ей о них. Мери Кейт не узнает ее, она не будет думать о ней как о матери. Ее дочь воспитывали другие люди. Возможно, что она любит приемных родителей. Какое место займет Кейт в ее жизни?

С тихим стоном она склонила голову. О господи, Мери Кейт уже не будет Мери Кейт – приемные родители дали ей другое имя.

Что мы дадим ей – разведенных родителей, каждый из которых будет бороться за право опеки?

Оставь меня в покое, Трент! – в ярости подумала Кейт.

Разве не будет достаточно знать, что ее дочь жива? Разве не будет достаточно просто увидеть ее? – спросила она себя.

Особый агент Моран указал, что этот случай превратится в юридический кошмар, как только приемным родителям станет известно, что их ребенок был украден у биологических родителей, а не отдан на усыновление по доброй воле. У обеих пар есть права на ребенка. Будут наняты адвокаты. Будут выигрываться и проигрываться судебные баталии.