– Уверен, что да, – согласился Бентс, гадая, что же на самом деле заставляет Росса так нервничать. Медленно пожевывая резинку, детектив не сводил изучающего взгляда с собеседника. То, что тот не убийца, было ясно – и группа крови не подходила, да и трудно было представить Росса в роли религиозного маньяка, душителя проституток.

Но какая-то вина, несомненно, мучила его, и он хотел облегчить свою совесть. Что ж, Бентс был готов его выслушать. Однако нерешительный Дэвид блуждал вокруг да около и все повторял, на какие подлые ухищрения он собирался пойти (только ли собирался?), чтобы восстановить былую близость с Самантой.

Бентс начал терять терпение.

– Конкретно, вы виноваты лишь в том, что позабыли вернуть своей бывшей подружке ее ключи?

Бентс наклонился над столом, уперев локти в разложенные там бумаги, приблизил свое лицо к потной физиономии Росса, и от такого резкого напора несчастный Дэвид чуть постыдно не обмочился в штаны.

– Я просто хотел очистить себя от подозрений. Мое имя...

– А ваше имя нуждается в этом?

Росс то бледнел, то заливался багровой краской.

–Знаете... Я мог бы и не приходить сюда, но... но... – Дэвид еще старался выглядеть достойно, но безуспешно. – Мне важно, чтобы все обстоятельства были вам ясны.

Бентс поверил ему. Подобный спектакль искреннего раскаяния мог разыграть только великий актер, а таковым талантом Дэвид Росс явно не обладал. И безумным темпераментом, и изощренной изобретательностью, чтобы душить девиц четками и устанавливать говорящие автоматы в подвалах.

Но вот сотворить мелкую пакость в отношении якобы страстно любимой им женщины он оказался очень даже способен, а теперь, страшась разоблачения и позора, быстренько прибежал с повинной. Бентс с горечью подумал, что никакой ум и образование не страхуют человека от ошибок, подчас роковых. Раздавая людям мудрые психологические советы, доктор Лидс сама приблизила к себе это мерзкое, подлое существо. Слава богу, она хоть вовремя одумалась и порвала с ним.

– С меня хватит! Я увольняюсь! И больше сюда ни ногой!

– Это не делается так просто, милая леди! Элеонор, встав из-за письменного стола, возвысилась над ней всей своей массой, словно статуя, вырезанная из черного дерева.

– Ты обязана предупредить об уходе за две недели. Да и, пожалуй, объяснить свой поступок...

– Что тут объяснять? Я не могу позволить, чтобы меня здесь так третировали.

Мелани была настолько на взводе, что даже не замечала, как ее каблучки нервно отбивают по полу ураганную дробь.

– Когда я шла на эту работу, вы мне обещали продвижение... поставить в очередь на собственную программу.

– Ты и есть в очереди. Всему свое время. Когда-нибудь это может случиться.

– Может? Когда-нибудь? Разве сейчас не подходящий случай? Вы расширяете программу, а доктор Лидс не может справиться одна. И вы ищете кого-то на стороне. А я тут, рядом! И знаю всю вашу технику не хуже Тини. И у меня два диплома, причем один – по психологии. И я заменяла Саманту во время ее отпуска. Разве я была тогда так плоха?

– Нет, конечно. Все было о'кей.

– И я всегда у вас под рукой, если кто-нибудь простудит горлышко или подвернет ножку... Ведь правда? И что?

Не дождавшись ответа, Мелани пулей вылетела из здания радиостанции, даже не помахав рукой и не одарив улыбкой, как принято, скучающих охранников, прямо на жару и ослепляющее сияние новоорлеанского полудня. Проклятый город! Она бы охотно сменила место жительства и работы, если бы у нее появился шанс.

Какие-то удачные карты ей выпадали, но ждать ощутимого результата от выигрыша становилось уже нестерпимо.