|
Я не спеша шагал по улице. Обнаружить за собой «хвост», даже и квалифицированный, вовсе нетрудно, особенно в зимний день, когда из за холодного, порывистого ветра прохожих на тротуарах немного. Но сейчас ФБР, очевидно, знало, куда я иду, и не желало утруждать своих людей. В банке на Лексингтон авеню я испытал некоторое удовольствие, заметив, как расширились глаза кассира, когда он взглянул на чек. Выйдя из банка, я направился в деловую часть города. Идти нужно было мили две, но часы показывали всего лишь двадцать минут одиннадцатого, гулять я люблю, а если за мной следовал филер, что ж, прогуляться полезно и ему. Четырехэтажный каменный дом на Семьдесят четвертой улице между Мэдисон авеню и Парк авеню был по крайней мере раза в два больше особняка Вульфа. Три ступеньки вели вниз, к массивной двери. Человек в черном оглядел меня через застекленную металлическую решетку и только после того, как я назвал себя, открыл дверь. Он провел меня через вестибюль к двери налево и знаком пригласил войти. Это была канцелярия, хотя и небольшая: шкафчики с картотекой, сейф, два письменных стола, полки, столик с разбросанными в беспорядке бумагами. На стене висела увеличенная фотография здания «Корпорации Бранера». Я быстро обежал взглядом комнату, и мои глаза остановились на безусловно заслуживающем этого лице молодой женщины, сидевшей за письменным столом. Взгляд ее черных глаз встретился с моим. – Я Арчи Гудвин. Она кивнула. – А я Сара Дакос. Присядьте, мистер Гудвин. – Она сняла трубку, сообщила кому то о моем приходе. – Миссис Бранер скоро спустится, – сказала она. – Вы давно работаете у миссис Бранер? – спросил я, садясь. Она улыбнулась: – Я знаю, мистер Гудвин, что вы детектив, и можете не демонстрировать мне этого. – Должен же я практиковаться, – тоже улыбаясь, ответил я. Улыбаться, глядя на нее, было нетрудно. – Так все таки, давно? – Почти три года. Нужно еще точнее? – Может быть, впоследствии. Мне следует дожидаться прихода миссис Бранер? – Не обязательно. Она предупредила, что вы будете расспрашивать меня. – В таком случае продолжим. Где вы работали раньше? – Я была стенографисткой, а потом секретарем вице президента «Корпорации Бранера». – А в правительственных учреждениях вы когда нибудь работали? Например, в ФБР? Она опять улыбнулась: – Нет, никогда. Мне было двадцать два года, когда я поступила на службу к Бранеру. Сейчас двадцать восемь. Но вы ничего не записываете? – У меня все здесь. – Я дотронулся пальцем до лба. – Почему вы считаете, что ФБР следит за вами? – Я не знаю точно, что это ФБР. Но должно быть, оно, потому что больше некому. – Вы уверены, что за вами следят? – Совершенно уверена. Я кончаю работу в самое разное время, и, когда иду к остановке автобуса, за мной всегда следует и садится в автобус один и тот же человек, который потом сходит там же, где и я. – Это автобус, который идет по Мэдисон авеню? – Нет, по Пятой авеню. Я живу в Виллидже. – Когда это началось? – Не знаю точно. Я заметила этого человека в первый понедельник после рождества. Он торчит тут по утрам, и я вижу его вечерами, если куда нибудь выхожу. Не знала я, что это так делается. Я то думала, что, следя за кем нибудь, не желают, чтобы объект слежки это замечал. – Бывает и так. Это называется «открытое наблюдение». Вы могли бы сообщить приметы этого человека? – Конечно. Он дюймов на шесть семь выше меня, на вид ему лет тридцать или чуть больше, у него узкое лицо с квадратным подбородком, длинный тонкий нос и тонкие губы, зеленовато серые глаза. |
