Но если нет, то лучше подготовиться к новой встрече. Из прикроватного ящичка я достала грубый осколок кремня и, положив это жалкое подобие оружия рядом, уставилась на балкон. Я хотела, чтобы незнакомка появилась. Что-то в ее голосе наполняло меня горечью сожалений.

Из размышлений меня вырвал скрежет. Я схватила камень, но тут услышала голос…

– Майявати, подойди к двери.

Я напряженно застыла со вскинутой рукой. Живот болезненно сжался. Я слышала этот голос сотни раз, внимала ему из своего укромного уголка и представляла, как он произносит что-то нежное и доброе. Отец.

Дверь с тяжким вздохом отворилась, и на пороге темным пятном возник силуэт раджи. Ни по бокам, ни за его спиной не было видно привычной свиты стражников – он пришел один. Я тут же вскочила. Отец не из тех, кто попирает традиции, и все же он решился тайно меня навестить. На миг я даже задумалась, не откликнулась ли неведомая сила на мои молитвы и не даровала ли таким образом свободу. Но опыт подсказывал иное. Отец слишком хитроумен для подобных проявлений чувств.

– Я пришел с даром, – сказал он, протягивая ко мне руку, – который освободит тебя от этого брака.

А затем достал из складок одежды маленький фиолетовый флакон. Я взяла его, вытащила пробку, стараясь не пролить ни капли, и осторожно вдохнула. Кровь отхлынула от лица. Я знала этот аромат. Дыхание перехватило, под кожей начал расползаться смертельный холод. Отец принес мандрагору, вымоченную в молоке. Яд.

– Неважно, за кого ты выйдешь, они продолжат воевать против нас. Об этом слышали мои лазутчики, об этом догадываются мои советники, об этом кричат мои инстинкты. – Раджа говорил спокойно, ровно. – Лучший шанс для королевства – привести войну сюда, не позволяя ей и дальше раздирать наши границы. Твоя сваямвара – прекрасный повод призвать их лидеров. А твоя смерть сведет на нет наше гостеприимство, дав нам право казнить мятежников на месте. Твоя жертва дарует безопасность всему народу.

Я покачала головой, во рту пересохло. Я была не невестой, а приманкой. Стены вдруг начали сдвигаться. Невидимая нить, растянувшаяся от моей макушки до пят, словно лопнула, и я едва не повалилась на пол. Я судорожно вдохнула, но вязкий воздух с трудом проник в легкие.

«Я надеялся, что если приоткрою завесу, то ты простишь мне все, чего я вынужден тебя лишить».

Он лишал меня не просто независимости. Или дома.

Когда я заговорила, голос звучал гулко, хрипло…

– Ты хочешь моей смерти.

6. Свадьба

Отец прочистил горло и сцепил руки за спиной.

– Это вопрос не моих желаний, – промолвил он, – а необходимости. Если только так можно уберечь королевство и наш народ, то у меня нет выбора.

«Наш народ». Узел в животе затягивался все туже. Только бешеный стук сердца в груди подсказывал, что я жива. Пока еще жива. Я взглянула на хрупкий флакон. Если б захотела, то могла бы швырнуть его радже в лицо, вылить яд на пол или вообще разбить пузырек. Но, разумеется, не посмела. Он олицетворял искаженную надежду Бхараты, вдруг оказавшуюся в моих руках.

– Пойми, твой вклад в процветание королевства превзойдет любые деяния всех твоих братьев и сестер и моих советников. То, о чем я прошу…

– То, о чем ты просишь, не такая уж большая жертва, – произнесла я дрожащим голосом.