— Наши отношения закончены. Я ухожу.

— Нет, ты останешься. Сядь, Белкор Дрей. Сядь.

Полковник судорожно сглотнул, чувствуя, как от злости и страха приливает к лицу кровь.

— Что ты задумал? Убить меня? Я предпринял меры. Если со мной что-то случится…

— У тебя есть агенты, которые со мной расквитаются? Это ложь, Белкор. Ты никому не доверяешь настолько, чтобы рассказать им о наших отношениях. Да, я знаю, по всей планете хватает тех, кто верен тебе, а не Морс, но ты ничего никогда бы им не сказал, иначе всей их верности пришел бы конец, верно? Ты интересен мне тем, что у тебя есть подобные ресурсы. У меня они тоже есть, Белкор. Вместе мы составляем неплохую команду.

— Инфодиск, — срывающимся голосом проговорил Белкор. — На случай моей смерти. Там твое имя, местоположение многих твоих баз, твоих бойцов. Об этом узнают все, кому нужно.

— Верю, — усмехнулся тви'лек. — Но это ничего не меняет. Ты не знаешь и половины того, что можно узнать о моей сети, Белкор. Твой диск станет для нас ударом, но не смертельным.

Какое-то время тви'лек молчал, словно предоставляя Белкору возможность подумать над его словами. Но имперец не знал, как их воспринимать — как правду или как ложь.

— Кроме того, — мрачно продолжал Чам, — я давно уже готов умереть за собственные принципы. Угрозы меня не трогают. Но что насчет тебя? У тебя есть принципы, Белкор? Ты готов за них умереть? Ты готов Умереть за Империю? Прямо здесь и сейчас?

Встав, он достал бластер и направил его полковнику в голову.

— Нет, — сглатывая слюну, пробормотал тот.

Чам убрал оружие в кобуру и сел.

— Я так и думал. Зачем тебе умирать? Ты полон амбиций, Белкор, и потому тебя легко разгадать. И столь же легко тобой манипулировать. А это означает, что из нас двоих ты единственный, кому есть что терять. Давай я тебе кое-что покажу.

Достав из кармана на поясе портативный голокристалл и проигрыватель размером с ладонь, он положил его на стол и включил. Белкор увидел записи десятков своих прошлых встреч с Чамом, услышал собственный голос, сообщающий тви'леку или кому-то из его агентов о поставках в ту или иную дату, о численности имперских солдат в охране того или иного завода по производству спайса, о графике патрулей и о том, как их избежать. Перед ним проходили многочисленные доказательства его измены.

Белкор почувствовал, будто из него выпустили воздух. Он оглядел пещеру в поисках камеры, уверенный, что и эта встреча записывается.

— Ты нас снимаешь, — еле слышно проговорил он.

— Конечно, — ответил Чам. — Ты в моих руках, и всегда в них был. И теперь ты это знаешь. Та самая честность, которую я тебе обещал. Теперь мы понимаем друг друга?

Белкор кивнул, с трудом превозмогая головокружение.

— Да, понимаем.

— Хорошо. Теперь я смогу стать для тебя более милостивым господином, чем Империя для Рилота. Никто ничего не теряет, Белкор. И это тоже честно. Но теперь мне нужно от тебя намного больше, чем раньше.

Мне нужна не только информация. Мне нужна преданность. Мне нужно сотрудничество.

— Не могу, — покачал головой Белкор. — И не буду.

— Можешь и будешь. Придется.

Несмотря на собственные протесты, полковник понимал, что ему никуда не деться. В голове царил хаос, и иного выхода он не видел.

— Расскажи, чего ты хочешь, — тихо выдавил он.

— Прежде всего — расскажи мне все, что знаешь о «Губителе». Таа берет с собой всю свою свиту? На борту есть другие высокопоставленные лица?

— Я знаю только про Таа, — ответил Белкор.