Он все еще набирался смелости, когда дверь учительского жилища отъехала в сторону. Как обычно, стол был уставлен изысканными бокалами и тарелками, а Дуку облачился в одно из лучших своих одеяний.

Изменилась лишь одна деталь: голокрон пророчеств исчез.

– Ты рано, – с удовлетворением сказал Дуку. Он одобрял, когда падаваны приходили заранее. Улыбнувшись, он даже, что редко бывало, попробовал пошутить:

– Ты, должно быть, здорово проголодался, раз пришел так скоро.

– Да. Но… учитель… а где же голокрон?

Дуку напрягся, но продолжал улыбаться. Когда он заговорил, его голос был еще приветливее, чем раньше – или, по крайней мере, он хотел, чтобы так казалось.

– Думаю, мы в последние дни проводили с ним слишком много времени. И слишком увлеклись нашими безумными теориями. Было… занимательно рассуждать о том, что пророчества могут оказаться правдивыми, не так ли? Но, вне всяких сомнений, это всего лишь метафоры. Всего лишь памятники эпохи самих мистиков, не нашей.

– Да, конечно, – ответил Квай-Гон. И ему самому хотелось в это поверить.

Если расплатой за душу учителя был отказ от мысли, что пророчества могут быть правдивы, то Квай-Гон был готов на это пойти. Поэтому в последующие дни, месяцы и годы, всякий раз, когда он проходил мимо голокрона, будучи в Архивах Храма джедаев, или когда поздно ночью ему вспоминались те катрены, он гнал от себя эти мысли прочь. Он не хотел верить. И не верил.

Порой где-то в глубинах его разума проскакивал вопрос: а верит ли кто-нибудь вот так, от чистого сердца? Или все верят лишь в то, во что им нужно верить в этой жизни?

Но в основном мысли Квай-Гона не заходили дальше фразы: «Всего лишь метафоры».

Глава 35

Он стоял перед зеркалом, одетый в традиционные для пайджельского двора рубашку и брюки, которые дополнял плащ. Алдераанский мерцающий шелк, все новенькое, с иголочки. Все черное, кроме изнанки плаща, которая была небесно-голубого цвета. Дроид WA‐2G даже побрил его, а также остриг и уложил волосы.

«Я выгляжу как идиот», – подумал Раэль, разглядывая свое отражение. Во всяком случае, он ожидал, что так подумает. Даже планировал.

Я свихнулся, – поинтересовался он у WA‐2G, – или у меня шикарный вид?

– Эти термины не являются взаимоисключающими.

Раэль расхохотался. «Меня уел дроид. День обещает быть интересным».

«Лишь бы проклятые черные гвардейцы держались подальше…»

Принцесса Фэнри протянула руку, и Кейди надела на нее толстый браслет. Конечно, во время церемонии браслет не будет виден, его скроет длинный рукав ее белого платья. Сорочка, которая проглядывала только через несколько разрезов в юбке, была синей, но такого темного оттенка, что могла показаться черной.

– Спасибо, Кейди, – пробормотала Фэнри. Она провела рукой по своим кудрявым волосам, которые свободно спадали на спину. – Нормально выглядит? Просто так… странно, когда без шарфа.

– Как и при всякой перемене, – сказала Кейди, – нужно какое-то время, чтобы привыкнуть.

Фэнри кивнула и расправила плечи, словно была солдатом, а не принцессой:

– Этот день изменит все.

Сгодится даже джедай-ученик.

Он вышел из покоев заранее, надеясь осмотреть Небесную Чашу, но территорию задолго до того оцепили королевские гвардейцы.

– Простите, сэр, – сказал один из них, который стоял у внутренних дверей в элегантном парадном мундире.