— Небольшой дорожный чемодан вполне сгодится. — Джесс пропустил мимо ушей ее сарказм, явно считая это ниже своего достоинства. — Со стиркой не будет никаких осложнений. На таком солнце с ветром вещи сохнут буквально на глазах. Не забудь только о зубной щетке и… сама понимаешь.

Но Лауре было не до того, чтобы копаться в его намеках.

— Как же все-таки здорово! Я сгораю от нетерпения оказаться на Корсике. Хорошо, что мой паспорт в порядке.

— М-да, — вяло поддержал он. — Хотя отсутствие паспорта задержало бы нас не более суток. Катастрофы бы из-за этого не случилось.

Это правда, но тогда она имела бы целый день передышки для того, чтобы мысленно свыкнуться с последствиями неожиданных решений, которые Джесс принял единолично! Раздражение, вызванное недостатком чуткости с его стороны, тем временем улеглось, уступив место радостному волнению от предстоящей встречи с местами, где прошло детство Нелли. Ласковое море, величественные горы вокруг, легкий запах маки, оливковые рощи…

— А вы… ты хорошо знаешь остров? — Двигаясь с очаровательной неловкостью и как бы спотыкаясь на высоких каблучках о мужской взгляд, неотступно следовавший за ней по комнате, Лаура извлекла чемодан, лежавший на дне платяного шкафа.

— Не так уж плохо, хотя знатоком назвать себя не могу. Надеюсь, что у меня будет время исправить это упущение.

Четко уловив отзвук сожаления в этих словах, она приостановила сборы и повернулась в его сторону. Джесс продолжал с потухшим лицом:

— Бабушка наверняка тебе говорила, что после свадьбы с дедом она так никогда больше и не смогла попасть на родину и только лелеяла мечту, что в один прекрасный день навестит деревушку, где родилась.

— Нелли мне призналась, что смерть мужа подкосила ее. — Чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, Лаура старательно сложила джинсы, пристроив их поверх стопки белья, уже перекочевавшей в чемодан, и нырнула в шкаф, чтобы выбрать там еще что-нибудь на свой вкус. Она остановилась на джинсовой юбке, летнем платье и легких сандалиях.

— Знаю, — с горечью произнес Джесс. — Но мне не раз доводилось от нее слышать, что потеря мужа — конечно, трагедия, но потеря ребенка — самая ужасная катастрофа, какая только может постигнуть женщину.

А что же говорить о ребенке, который с рождения лишился матери и фактически не имел отца? Лаура сжалась, мучительно осознавая, что ее сострадание слишком запоздало.

— Но у нее был… — осторожно начала она, вновь отрываясь от сборов и глядя в карие глаза, полные невыразимой тоски. Едва скрываемая боль в голосе Джесса еще более усиливала угрызения совести. — По крайней мере, у Нелли оставался внук, ради которого стоило жить.

— И чье преступное равнодушие выбило у нее из-под ног последнюю опору? Ты это хотела сказать? Считаешь, что мое отсутствие, мое затянувшееся молчание стали причиной последнего приступа и убили ее? Отвечай же!

— Нет! — Она же хотела его утешить… Утешить, а не заклеймить. Похолодев от ужаса, Лаура не сводила глаз с его искаженного лица. — Конечно, ей не хватало тебя. Не собираюсь отрицать это. Но Нелли не сомневалась, что рано или поздно ты вернешься в Хантерс. Верила, что встреча близка…

— И устала ждать? — Вопрос был явно риторический, поскольку Джесс продолжал без всякой паузы: — Она лишилась мужа, затем дочери, и наконец, внук удалился куда-то в неизвестность. Причин цепляться за жизнь не оставалось, а?

Он подошел ближе, с каким-то странным торжеством, будто самоубийца, вынесший себе приговор, взял ее обеими руками за плечи, заставив заглянуть в бездонную глубину мерцающих глаз.