Первым сдался Брэгдон.

— Я… не могу… больше это… понять… — простонал он, падая на землю. Зеленые пальцы тотчас сомкнулись вокруг его ноги.

Утхг-а-к, тхакв освободил его.

— Становись в середину, — сказал наквс, — я сам, а вы, Пори, поддерживайте его.

Прошла, казалось, целая вечность, и Вадаж тоже опустил мачете.

— Прошу прощения, — его голос был единственным различаемым в этом шуме. — Дальше идите без меня.

— Нет! — взревел Хейм. — Либо мы все выберемся отсюда, либо никто.

— Разреши мне попробовать, — робко попросила Джоселин, передав Вадажа на попечение Брэгдона, который к тому времени уже немного пришел в себя. Она взяла у венгра нож. Удары Джоселин были несильными, она использовала мачете скорее как лом, но этого оказалось достаточно, чтобы можно было расчищать себе путь.

И вдруг — солнечный свет, чистое небо, махрившееся облачка возле священного пика Лохан. По инерции они прошли еще несколько метров, прежде чем рухнули навзничь.

Хейм очнулся через пару часов. Некоторое время, прищурившись, он глядел в небо на облака, отыскивая среди них всякие причудливые формы, как бывало во времена детства на Гее. Когда сознание полностью вернулось к нему, Хейм сел и вполголоса выругался.

Деревья все еще двигались мимо них, однако Хейму показалось, что движение значительно замедлилось. На северо-западе, в противоположном их курсу направлении, виднелся след взрыхленной земли. Он уходил за горизонт, но оттуда, покрывая его, уже появилось бледно-желтое пятно — всходила новая поросль.

Утхг-а-к, тхакв был единственным, кроме Хейма, кто тоже проснулся. Наквс подошел к Хейму и плюхнулся рядом:

— Ну что же, шкипер, теперь мы знаем, что такое Ходячий Лес.

— Хорошо бы еще увидеть, как это делается, — отозвался Хейм. Отдых прояснил его сознание, и ответ вдруг возник как бы сам собой. — Конечно, это лишь предположение, — сказал он через минуту, — но, возможно, это происходит так: ультрафиолетовый солнечный свет придает химизму растений дьявольскую энергию. Данному виду для роста что-то необходимо, может, какой-нибудь минерал. В тех местах, где геологические трещины обнажают его жилы, появляется лес.

— Вряд ли это минерал, — возразил Утхг-а-к, тхакв. — Жизнь не может зависеть только от геологических случайностей.

— Чем больше планета, тем выше роль геологии, Б.И., — возразил Хейм. — Однако я согласен, что на основе одной геологии вряд ли возникнет более-менее сложная экология. Дай подумать… Ну, скажем, существует некая бактерия, закладывающая основу для органической материи определенного вида в подходящих условиях. Подобные отложения должны быть весьма многочисленны и встречаться почти повсеместно. Допустим, деревья могут разбрасывать споры, способные веками находиться в спячке, дожидаясь удобного случая прорасти. Ладно. Затем они с чудовищной быстротой поглощают питательную бактерию. Достигнув зрелости, такой «лесок» вынужден двигаться, поскольку почва под ним истощена. Репродуктивность слишком замедлена. Деревьям приходится передвигаться самим. Очевидно, стимулом к передвижению для них служит солнечный свет. Вспомни, они не шевелились до середины утра, а сейчас, в полдень, постепенно начинают останавливаться.

— А что происходит, когда они съедают все отложения?

— Они погибают. Их останки уходят в почву.