Теперь в распоряжении Хейма остался лишь воздух, находящийся внутри скафандра. Рециркуляция зависела от давления из запасных резервуаров. Хейм раскрыл их клапаны. Сжатый земной воздух получил свободу и устремился вверх.

Теперь надо было поджечь смесь, но у Хейма не было лазера. Положив дуло автомата на баллон, он нажал спусковой крючок, не обращая внимания на рикошеты. Раздался взрыв и одновременно с ним страшный гул. Воздушный столб превратился в пылающий факел.

В сиянии луны он казался тускло-голубым. Хейм крепко держал резервуар системы одной рукой, а другой бешено размахивал.

— Сюда! — кричал он. — Глядите сюда! Она умрет, если вы улетите!

— Какой-то частью сознания он заметил, что плачет.

Огонь погас. Хейм нагнулся над шкалой давления, пытаясь разглядеть показания в безжалостном лунном свете. Мочь… Все…

Нет, стоп! Оставались еще три абсолютные атмосферы. Водород проникал внутрь быстрее, чем выходил наружу кислород. Взрывчатая смесь? Хейм подтянулся и, цепляясь за камни, положил резервуары за большой валун. Перегнувшись через него, он выстрелил в опустевшую систему и бросился ничком на землю.

Пламя вспыхнуло ярко-алым цветком, раздался яростный грохот, раскаты эхом пронеслись по ущелью, визгливо запели разлетевшиеся во все стороны осколки камней, заскрежетали другие камни, принимая на себя этот град, и все затихло, словно ничего и не было. Хейм осторожно поднялся.

Бесконечная тишина обрушилась на него. Хейм сделал все, что мог. Оставалось только ждать, выжить или умереть — как решит судьба. Хейм вернулся к Джоселин, послушал ее дыхание и лег рядом.

«Я должен испытывать беспокойство, — смутно подумал он, — но ничего такого не чувствую. Значит ли это, что мой воздух уже отравлен?.. Нет, если не двигаться, я смогу протянуть еще около часа. Просто я… вымотался до предела».

Взгляд Хейма обратился к луне, мысли — к Конни. Он не верил в загробную жизнь, но сейчас у него было такое ощущение, словно Конни где-то совсем рядом.

— Привет, — прошептал он.

И вдруг воздух запел, небесная бездна ринулась вниз на черных крыльях. Эти крылья, подобно крыльям летучих мышей, затмили луну. Сверкнуло оружие, стая сделала круг в поисках врага, блистая острыми клыками, и дьявольские тени опустились на землю.

Но, увидев открывшееся перед ними зрелище, они повели себя совсем не по-дьявольски. Один из воинов что-то пролаял в миниатюрный передатчик. Не прошло и нескольких минут, как рядом опустился летательный аппарат, присланный с Рощи. Джоселин подняли с материнской заботой и положили на носилки, а те, в свою очередь, погрузили в машину. Серый, как волк, Бенилвейн собственноручно подсоединил к скафандру Хейма кислородный резервуар. Флайер взмыл вверх и, словно копье, брошенное сильной рукой, устремился на восток, к Орлингу.

— Но… послушайте… янгир кетлеф… — Хейм прекратил жалкие попытки рассказать сторнам с помощью нескольких известных ему фраз об Андре и Б.И. Б общем, это было не столь уж важно. Скоро он будет на яхте, Уонг переведет и передаст по радио все нужные сведения, и двое путников будут найдены не позднее рассвета. Хейм уснул с улыбкой на губах.

Глава 8

В каюте было тихо. Кто-то повесил на переборке новую картину: пляж, вероятно, на Таити. Волны сапфирового океана, отороченные кружевами пены, омывали белый песок. На переднем плане легкий земной ветерок колыхал пальмовыми листьями.

В каюту вошел высокий человек. Джоселин опустила книгу, которую держала перед собой. Ее лицо залил румянец.

— Гуннар, — низким голосом произнесла она, — тебе не следовало вставать.

— Наш медик будет не против, если я проваляюсь в постели до конца своей жизни, — ответил Хейм.