Острое чувство близкой опасности захлестнуло Мирона и он больше не расслаблялся. Слева, где приземлился Демид сгустилась на мгновение шевелящаяся тьма, послышалось неприятное шипение и резко зазвенела сталь. Больше Мирон ничего разобрать не успел: ему навстречу рванулось что-то темное, бесформенное; разглядеть удалось только пасть, полную зубов, да несущийся навстречу клинок. Мирон едва успел выхватить свой меч и заслониться.

Дальше запомнились только разрозненные куски: бешеная рубка непонятно с кем, кровь, крики за забором и нетерпеливый стук в ворота, вдруг возникший из густой тени у забора черный пес, двойник убитого, яростно рвущий чью-то плоть, неистовый клич Демида: «Й-э-э-э!!», отражение пламени на его клинке, красноватые отблески на мокрой земле, гул огня, предсмертный хрип собаки, перешедший в жалобное поскуливание...

Неожиданно и сразу противник пропал. Отступил и растворился в слепящем жерле пожара. Мирон его, кажется, только слегка ранил. Демид пятью шагами левее возился с запорами на воротах; на утоптанной грязи под ногами умирал второй пес, разрубленный чуть ли не пополам. По ту сторону забора все перекрыл зычный голос Гари: «Лестницы! Лестницы, чтоб вам...» В доме, объятом алым цветком огня, с треском и грохотом рушились перекрытия.

Ворота, наконец, отворились, во двор хлынули люди. Мирон к этому времени пытался обойти дом по кругу, но страшный жар и удушливые клубы дыма не пускали.

Потом его догнали Демид и Лот Кидси, и последнее, что отпечаталось в памяти перед тем, как напряжение схватки сошло окончательно, это несколько неясных силуэтов с перепончатыми крыльями, взмывших в ночное небо с резкой грацией летучих мышей.

Эб Долгопол вовсю руководил тушением пожара; люд с ведрами и кадками сновал от колодца к дому, пошли в ход багры. Пламя медленно, но верно стало уступать. Помогал и равнодушный дождь. Скоро пламя и вовсе сбили, только клочья дыма неспешно ползли ввысь, да чернели везде головешки. Стало вдруг темно, пришлось зажигать факелы.

Мирон угрюмо вычистил меч и отправил его в ножны. В душе пульсировала гулкая пустота.

— Кто это был? — негромко спросил Кидси, перемахнувший через забор в тот самый момент, когда открылись ворота, и потому почти ничего не увидевший.

Мирон, после долгой паузы, с неохотой ответил:

— Не знаю... не разглядел. Быстро все так...

Рыжий Лот успокаивающе положил ему на плечо тяжелую руку.

— Не бери в голову, Шелех. Мы сделали все, что сумели.

Демид, недвижимо стоящий поодаль, вздохнул:

— Я — не я, если это не те, кто разъезжает по нашим болотам на всяких чудовищах.

Кидси, задрав голову, глядел в небо.

— Значит, они способны летать... Это плохо. Очень плохо.

Мирон глухо сказал в пустоту:

— А ведь могли сразу с корабля сюда придти... И все было бы совсем не так.

— Ну-ну, — Кидси вновь похлопал его по плечу. — Мы не провидцы. Знать будущее никому не дано.

Мирон поднял на него упрямо-колючий взгляд.

— Но мы обязаны предвидеть будущее, Лот, ибо мы — Воины. И никто не простит нам ошибок.

Лот промолчал.

Подошел Гари, кутаясь в незастегнутую куртку. Лицо его застыло, как угрюмая маска.

— Нашли Лероя...

Три пары глаз обратились к нему с неясной надеждой, хотя кто смог бы уцелеть в полусгоревшем доме?

— Он был уже мертв, когда начался пожар. Его закололи прямо в постели...

Первый бой они безнадежно проиграли. С этим спорить не приходилось.

— Пошли отсюда, — сказал Лот отрывисто.