А Даки сказал только что «Эб поперек себя толще и всегда в длинном вышитом халате, даже когда спит, по-моему. За это его Долгополом и нарекли.»
Эб моментально потащил путников в дом, даже толком не поздоровавшись.
— Потом, потом, — отмахивался он, протискиваясь в двери. — Не на пороге же? Входите...
Оглянуться не успели, как очутились за накрытым столом. Мирон поймал себя на том, что всего за несколько дней привык к уюту и роскоши. К хорошему быстро привыкаешь. Мысль, что скоро вновь придется пешком пересекать Шандалар, увязая в болотах, упорно бродила где-то на задворках сознания. Мирон тщетно гнал ее прочь. Дорога и Воин встречаются быстро и расстаются ненадолго, а пока можно наслаждаться покоем, забыв о палатке и походном мешке, брошенных в дальнем углу Эбовой гостиной.
— Помимо наилучших пожеланий Даки просил преподнести эти книги, почтенный Эбир. Одна из них по рудному делу.
Глаза Долгопола сверкнули: книги в кожаном переплете были едва ли не самой большой ценностью в теперешнем мире. Эб принял их с неприкрытым благоговением. Мирон знал, что торговец недавно купил шахты где-то в горах под Сагором и книга по рудному делу пришлась весьма кстати.
— Умеет Даки делать подарки, — шепнул Демид Мирону.
Было еще что-то для жены и дочерей Долгопола, но Мирон вручение пропустил, смакуя тонкое туранское вино. Демид, скорее всего, тоже.
Сразу после ужина Лот заговорил о деле. За столом к этому времени роме Воинов остались только хозяин и Гари. Эбу все рассказать как есть посоветовал Даки, а Гари сам был когда-то Воином и в стороне не остался бы. Лот кратко изложил факты и умолк.
— Кто вспомнил о Лерое? — бесстрастно спросил Эб когда Кидси закончил.
— Настоятель прихода Зельги Ринет Уордер. Он прислал монаха, из уст которого мы и узнали, что Лерой может посоветовать что-то дельное.
Эб глубокомысленно кивнул.
— М-да... Лерой — и впрямь ходячая загадка.
— Что о нем известно? — спросил Лот, откинувшись на высокую спинку стула. — А то мы даже не догадываемся на какой козе к нему подъезжать.
Эб забарабанил по столешнице толстыми, как молодые огурчики, пальцами.
— Не очень-то много. Когда я купил дом на этой улице, а было это тридцать четыре года назад, Лерой уже давно жил здесь. Был каменщиком, подручных при нем много состояло, целая бригада. В гильдии с ним считались, да и мастер он был, каких мало. Но, знаете как это часто случается: сапожник, а без сапог. Так и Лерой: многим дома отстроил на заглядение (кстати, и мне тоже), а сам жил с семьей в халупе какой-то, чтоб хуже не сказать. Как-то после выгодного заказа решил он себе дом начать. Халупу свою снес, и нашел, вроде бы, что-то вмурованное в стену. Одни говорят — шкатулку, другие — чуть ли не сундук. Не знаю, кому верить, да и разница невелика. С тех самых по Лероя стало не узнать. Работать он бросил, бригаду распустил, жену с детишками к родственникам за Провост отослал. Года два он только пил; не знаю, где деньги добывал, верно, клад его тот самый золотом обеспечил. Только в таверне его и встречали. Мало-помалу поползли слухи: будто прознал Лерой что-то нечистое о своих предках. И никаких подробностей. Сам Лерой молчал, как проклятый, а потом вдруг исчез месяца на три. Ни слова никому не сказал — ушел ночью, чтобы меньше кто видел. Вернулся только к осени, как сейчас помню: у меня все лоси подурели, гон как-раз начинался. Иду я к пристани, а он навстречу. «Здравствуй, говорю, сосед. Где пропадал?» А он в ответ: «Слыхали, Эбир, что люди о прадеде моем болтают? Так вот, это все правда.» И пошел себе дальше. Я тогда только плечами пожал, забот по горло, не до него. А Лерой еще с полгода пропьянствовал, а потом как отрезало — ни капли. |