– Истинное удовольствие, – добавил О'Коннор.

– И глубокое удовольствие, – закончил Джордан.

– А мне, джентльмены, ничто не доставляет удовольствия, – сказал Филдинг, пока Фелдман брал у него пальто, а О'Коннор – его портфель. – Я в трауре по одному прекрасному человеку. Возможно, вы о нем ничего не слышали. Исторические книги не донесут его имени до следующих поколений. Его дела не восславят в песнях. Но среди обыкновенных людей это был поистине настоящий человек.

– Я слушаю вас с печалью в душе, – сказал Фелдман.

– Хорошо умереть молодым, – подхватил О'Коннор.

– Какое горе! – закончил Джордан.

– Его звали Оливер. Он был моим слугой, – сказал Филдинг.

– Хороший слуга стоит дороже, чем дрянной ученый, – сказал Фелдман.

Это мнение поддержал и О'Коннор.

– На этой бренной земле хороший слуга ближе всех к Христу, – сказал Джордан.

Фелдман должен был согласиться с ним. О'Коннор заметил, что для него, как верующего, было бы величайшей честью быть названым слугой Господа.

– Я уверен, что его имя останется в людской памяти. Уверен в том, что люди будут произносить имя «Оливер» с уважением, почтением и с радостью. Да, да, именно с радостью. Для этого я и прибыл к вам.

– Мы можем переложить его на музыку, – сказал Фелдман и начал напевать нечто в негритянском стиле, а затем даже и выдал такие слова к этой мелодии: – Кто нибудь здесь видит моего старого друга Оливера?

Филдинг потряс головой.

– Нет, – сказал он.

– Вам не удалось сосредоточить внимание на главном – на глубокой привязанности к ушедшему, – сказал Джордан Фелдману.

– Совершенно не удалось, – подхватил О'Коннор.

– У меня есть более подходящая мысль, – прервал их Филдинг.

– Мне она нравится, – немедленно откликнулся Фелдман.

– Я создаю фонд. В качестве учредительного взноса я делаю вклад в размере всего своего состояния – в размере пятидесяти миллионов долларов.

– Прекрасно, – сказал Фелдман.

– Солидно, – продолжил О'Коннор.

– Прекрасное и солидное начало, – закончил Джордан.

– Это больше чем просто начало, джентльмены, – сказал Филдинг и подал знак подать его портфель. – Как вы знаете, мои интересы сосредоточены в промышленности, и мои дела идут весьма успешно. За исключением крайне незначительных налоговых потерь на юго западе.

– Вы также являетесь лидером общины Денвера, – сказал Фелдман.

– Авторитетным лидером, – продолжил О'Коннор. – Таким же авторитетным, каким был ваш родитель и его родители.

– Представлять интересы такого клиента, как вы, явилось бы для нас большой гордостью, – сказал Джордан.

Филдинг открыл портфель. Он осторожно вынул из него четыре коробочки с металлическими запорами. Коробочки были из прозрачной пластмассы, в них лежали зерна белого, коричневого и золотого цвета. На одной была табличка с надписью «Соевые бобы», на других – «Пшеница», «Рис» и «Ячмень».

– Это зерна основных злаков, которые являются основными продуктами питания для человечества, – сказал Филдинг, указывая на коробочки.

– В них присутствует естественная красота, – сказал Джордан.

– Я стал чувствовать себя гораздо лучше с тех пор, как стал есть овсянку с орехами и изюмом, – сказал Фелдман.

– Это материальная основа жизни, – подытожил О'Коннор.

– Знаете, мне вот о чем хочется вас попросить, для начала, – сказал Филдинг.