На входе – шмон. С областных военкоматов тоже люди подоспели, всех построили и отобрали нормальную еду. Скоропортящееся. Нельзя, мол, с таким. Вам запрещено, а у дедушек вечером будет пир.

Двадцать минут в «обезьяннике», где сидят практически две сотни таких же бедолаг, как Андрей, и его имя уже кричит какой то сержант, забежавший сюда со списком. Двадцать минут. Так быстро. Ребята тут по две недели сидят – успел узнать, встретив пару знакомых. Приходишь в понедельник, до пятницы обитаешь здесь, а на выходные отпускают домой. Кого то вообще разворачивают: приготовишься, друзья тебя проводят гулянкой, голову побреешь, приедешь в военкомат, а там местный медик скажет «не а», потому что болезнь какую то раньше никто из докторов не заметил, а он – внимательный. Такое редко, конечно, случается. Всего один призывник, наверное, на сезон выпадает. Счастливчик.

Лежа на втором ярусе скрипучей кровати, Андрей думал. Думал, что, может, и правда Питер. Хоть раз в большом городе побывать. Воздухом этим подышать. Увольнения же будут… Можно девушку найти, такую, чтобы ждала. Хотя чего тут ждать то? Год всего. Там и остаться. Жить. Работать. Квартиру с ней снимать. Сознательное существование ведь начинается только.

Размечтался. Эти мысли оборвал тяжелый топот сержанта, ворвавшегося в казарму с криком «гул убили нахуй!!!». Все замолкли, у всех сердце замерло. Новобранцы, кажется, начинали понимать, что здесь они и не люди вовсе. Щелчок – и каждый превратился из глубокого трехмерного человека в унылого, плохо прописанного персонажа, у которого есть лишь фамилия, занесенная в журнал вечерней поверки. Форма есть, щетка зубная и две тетрадки.

Утром по списку вызвали всех, проверили, никто ли за ночь не испарился. Хмурые сержанты и офицеры сверяли свои бумаги с военными билетами новобранцев, задавали безобидные вопросы; не удосуживаясь выслушать ответы, звали следующего. Куда тебя пошлют, кем станешь на ближайший год, – никто раскрывать не спешил. К середине дня выяснили – город Ковров. Одни принялись звонить знакомым, иные – искать в Интернете, что это за загадочное место такое.

Ко всем приходили родственники, друзья, девушки и жены. Здесь был дядька, которому через неделю исполнялось двадцать семь лет – окончание призывного возраста, а он пошел служить! Еще и с таким видом недоумевающим, вроде: «Ну а что? Я бегать, что ли, от них буду всю неделю?» Всем приносили нужные и ненужные вещи, но, главное, их приносили нужные люди. Плевать, что эти вещи отберут, нужные люди – дождутся. Весом только факт – рядом с тобой родные.

К Андрею не пришел никто. Да он, собственно, никого и не ждал, не звал и в известность не ставил. Ни друзья, с которыми он практически перестал видеться, ни отчим, выгнавший его из дома, ни сестра стерва теперь не в курсе. Да и плевать. Знает только Марина, сказавшая на прощание смущенное «ну ты держись там, удачи»: квартира ее родителей надежно сохранит его пожитки на целый год. Всего то год. Честно сказать, его немного мысль эта забавила: а вдруг всполошатся, искать ринутся, а концов не найдут, куда Андрей подевался?

– У меня кореш там служил, говорит, «очко». Я ему сейчас телефонировал, он сказал, что надо постараться не попасть в Мулино. Это, говорит, где то в области. Вот там полная жопа, – рассказывал с видом знатока кто то сидящий рядом. Андрей молча мотал на ус, подслушивая чужой разговор.

– Да пох, – вальяжно пробурчал в ответ тот, к кому обращались, – у меня дядя майор, добазарится.

Все были напряжены, но каждый старался не подать вида. Столько мужиков в одном помещении, нельзя опростоволоситься. Пох ему, ну ну. Этим ребятам предстояло путешествие не на край ночи, а в удивительный мир маразма.

Вереницей запускали в кабинет с тусклым освещением, из очереди было не рассмотреть, что там происходит, но когда Андрей попал, то сразу понял: дактилоскопия.