Итак, всё фальшивка? Возможно да, но возможно и нет! В деятельности разведок случается всякое, совершенно неожиданное и, казалось бы, абсолютно нелогичное для профессионалов.

Коллонтай была у Сталина на подозрении, по его указанию резидент в Швеции — эти обязанности выполнял Рыбкин, муж Зои Рыбкиной, его заместителя, потом ставшей детской писательницей под псевдонимом Зоя Воскресенская, — выкрал в 1942 году дневники Александры Михайловны. Скорее всего, их быстро скопировали и тут же вернули на место, а копии отправили в Москву. Однако в Москве оказались разочарованы — посол СССР в своих дневниковых записях только восхищалась Кобой (Коба — партийный псевдоним Сталина, известный его старым соратникам) и пела ему дифирамбы. Скорее всего, Александра Михайловна заранее предусмотрела возможность ознакомления с её дневниками третьих лиц и во избежание крупных неприятностей, а также памятуя о судьбе Павла Дыбенко, написала «что нужно».

По воспоминаниям Зои Рыбкиной, у Коллонтай были подозрительные связи. Не исключено, что это были чисто светские отношения, которых не могли понять люди из НКВД, вышедшие «из народа», — в отличие от них, Коллонтай принадлежала к исчезнувшей и уничтоженной русской аристократии. Но, возможно, и нет?

Как пишет Рыбкина, шифровальщик посольства Владимир Петров не докладывал в Москву об этих связях. Мало того, он убирал из сообщений в Центр все порочащие посла сведения. Петров сам был… французским агентом: в 1939 году его завербовала в Бельгии сотрудница французской разведки Жильберта Буанон, которая вовлекла его в любовную связь, выманила определённые секретные данные, и бедному Петрову некуда стало деваться. По мнению Рыбкиной, шифровальщик Петров понимал: конец Коллонтай означал и его гибель. Он рисковал, а что ещё оставалось? В дальнейшем Петров уцелел и даже стал резидентом в Австралии, но в 1954 году сбежал на Запад — скорее всего, его раскрыли и хотели отозвать.

Есть серьёзные подозрения, что Рыбкина говорит неправду, — профессионалы знают: у резидента есть собственный шифр, которым он вправе пользоваться и которого не знает шифровальщик! Радист выстукивает группы цифр, а что за ними — жизнь или смерть? Почему, не получая ответа на доносы о подозрительных связях посла, резидент Рыбкин не всполошился и не послал в Центр шифрограмму собственным шифром? Время шло военное, и за потерю бдительности его никто бы не помиловал! Теперь, задним числом, оправдывается некомпетентность и преступное благодушие резидентуры. Если не Коллонтай, то Петрова они в любом случае бездарно упустили, уважаемые разведчики супруги Рыбкины! Но имело ли место предательство посла? Это остаётся жгучей и нераскрытой тайной.

Александру Михайловну всё же отозвали в Союз, и она прибыла в Москву 18 марта 1945 года. Ей уже было за семьдесят, она перенесла инсульт, и здоровье стало совсем слабым. Хотя даже после удара вполне можно активно работать на иностранные спецслужбы. Важно только обеспечить их возможностью постоянно ознакомляться с документами, и этого вполне достаточно. По некоторым данным, Коллонтай по возвращении фактически находилась под домашним арестом. Якобы Сталин не хотел афишировать данных, которые получил от органов госбезопасности, — это привело бы к грандиозному скандалу и ударило по престижу страны, партии большевиков, старым соратникам Ленина и даже самому «вождю всех трудящихся». Не говоря уже о престиже органов госбезопасности, привыкших жить в ореоле таинственной славы.

Скончалась Александра Михайловна 9 марта 1952 года. Её похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с могилой первого наркома иностранных дел Георгия Чичерина. Какие тайны она унесла с собой, неизвестно.

Загадка генерал-полковника Виктора Абакумова

Во время Великой Отечественной генерал Абакумов был начальникам знаменитого СМЕРШа — ГУКР НКО СССР — и первым заместителем наркома обороны Союза ССР.