Это
глубокий ход. Так что Сад был в какой-то мере идеологом революции, возглавлял секцию
Пик в районе Венсеннской площади. Впрочем, между его политической деятельностью и
литературным творчеством есть существенная разница, И не случайно он в итоге
подвергся гонениям и со стороны французской революции! В самой этой революции
столкнулись две концепции Сада и Робеспьера: одна настаивала на сугубо
атеистическом характера режима, другая требовала гаранта, Робеспьер был, в конце
концов, вынужден прийти к Высшему Существу. Сад же был ярым противником
тотализации революции, в том числе, -- теологической...
-- Я знаю, что вы некоторое время жили во Франции. С кем вы там
встречались? Как относятся сейчас к маркизу де Саду на Западе?
-- Я провел во Франции больше года по приглашению Высшей школы социальных
наук и Дома наук о человеке. Сначала эта была научная работа, писал книгу, а затем я
занимался преподаванием. Мне повезло, работал с такими известными философа ми, как
Жак Деррида. Феликс Гватари, Жан-Люк Нанси, Жак Бодрийяр. Кроме Парижа читает
лекции в Страсбурге, Германии...
Были встречи и с известным биографом Сада, его издателем Жан-Жаком Повером.
Он no-прежнему руководит издательством, которое выпускает произведения маркиза.
Сейчас выходит более полное собрание сочинений, в которое войдут ранее неизвестные
произведения, находившиеся в собственности семьи писателя. Тот же Повер издал
собственную биографию Сада, составившую три объемистых тома. Вообще, у меня
создалось впечатление, что в 1990 году, когда отменилось двухсотпятидесятилетие со
дня рождения Сада, в общественном сознании отношении к нему произошел перелом.
Маркиза легализовали. 250 лет потребовалось для того чтобы наступило официальное
признание Сада во Франции. Он был издан в Библиотеке "Плеяды" -- самом престижном
издании французской классики; книги этой серии выходят на папиросной бумаге, каждый
том обычно содержит до двух тысяч страниц. Творчество Сада, наконец, было
объявлено национальным достоянием Франции.
-- Это юбилейное признание или общественное сознание действительно
"снизошло" до Сада?
-- По некоторым пунктам Сад не принимается до сих пор. Тем не менее,
существуют какие-то тексты писателя, которые достаточно освоены, их удобно
интерпретировать, изучать. Существуют очень интересные семиотические
интерпретации Сада. Классической считается интерпретация Ролана Барта,
сблизившего его письмо с Фурье и Лойолой. От архаического восприятия Сада как
провозвестника психиатрии, предтечи Ломброзо, мы постепенно, с трудом, переходим к
восприятию его как литератора. Аналогия с психиатрией, конечно, натянута: Сад
меньше всего хотел определить сексуальные извращения как болезнь, он не считал их
даже извращениями. Он оценивал пороки абсолютно позитивно. А извращением стала
сама социальная норма. В этом смысле он противоположен психиатрии.
-- А не лукавство ли это со стороны маркиза? Ведь Сад весь замешан на
парадоксах. Он считает нормой то, что другие называют отклонением от нормы и,
может быть, таким образом пытается насадить новую, свою норму...
-- Вопрос об искренности всегда сложен. В любом тексте существует множество
смысловых, уровней, каждый из которых отличается той или иной степенью
искренности. Беда в том, что между ними нет общего знаменателя. Де Сад считался с
требованиями своего времени. Если взять предисловие к "Жюстине", читаем: "Я пишу
это для того, чтобы оправдать добродетель". Читатель же понимает, что это
насмешка, что у "благих намерений" маркиза есть обратная сторона. Кроме того,
характерной особенностью Сада является то, что он не признавал своего авторства. |