От отвращения к собственному бессилию я вздрагиваю, из губ вырывается тяжелый стон. Я качаю головой, хмурюсь, гримасничаю, потом закрываю глаза и собираюсь с силами настолько, чтобы посмотреть прямо в камеру и сказать то, что мне надо сказать сейчас:

— Мама, папа, я действительно люблю вас, мои дорогие. Я хотел сказать вам, что все, что мы делали вместе, было совершенно прекрасным. Я просто не ценил эти моменты так, как, я знаю, должен был ценить. Мама, я люблю тебя. Огромное спасибо, что ты приезжала навестить меня в Аспен. Папа, спасибо тебе за прошлогоднюю поездку вместе с «Голден лиф тур». Мне было так здорово с вами тогда — впервые за долгое-долгое время. Спасибо вам обоим за то, что понимали, поддерживали и поощряли меня весь последний год. Весь этот год я жил настоящей жизнью. Мне жаль, что я не смог научиться всему, чему был должен, вовремя и быстрее, чем получилось само. Я люблю вас. Я всегда буду с вами.

Я сжимаю губы и чувствую, как глаза наполняются слезами. Наклоняю голову и снова зажмуриваюсь, потом киваю камере, как будто прощаюсь, прежде чем нажать на «паузу». Унылый ветерок заглядывает в каньон, ночное затишье приходит к концу. Я опять запускаю камеру, и теперь мои мысли обращены к сестре. Я понимаю, что горе потери сильно омрачит ее выпускной в университете и свадьбу, назначенную на это лето.

— Я хотел сказать Соне и Заку, что желаю им всего самого лучшего в грядущей совместной жизни. Вы, ребята, просто прекрасная пара. Соня, дружище, тебя ждет большой успех. И вы, ребята, будете очень счастливы вместе. Жаль, что я не смогу увидеть, как это все начинается. Соня, через месяц ты получишь диплом. Сделай свою жизнь прекрасной, это будет лучшая память обо мне. Спасибо.

Мне так приятно думать о своей сестре. Несмотря на то что в школе я получал хорошие отметки, она переиграла меня на этом поле, как и во всех других областях. И я люблю ее за это. Она усердно учится, чтобы стать учителем-волонтером, и я рад за нее и рад за себя. Мне кажется, что Соня отдаст мой долг перед образовательной системой, который я накопил тем, что взял знания и не смог отдать. Я больше горжусь тем, что Соня делает в колледже, чем тем, что сделал я за шесть лет, прошедшие после получения высшего образования. Даже если я умру, великие достижения в нашей семье будут связаны с Соней. Мне спокойнее оттого, что я знаю: она стремится к этому.

Ветер опять начинает дуть из щелей каньона позади меня, и я беспокоюсь о том, что погода может перемениться. Я как будто даже могу различить слой облаков: он толще, чем я видел у себя над головой до сих пор. Грозовых туч пока нет, но я могу их так и не увидеть, пока мощный и внезапный ливень не затопит каньон. Я совсем забыл об этой опасности. Снова вытаскиваю камеру и решаю, пока есть такая возможность, записать еще несколько видеозаметок — на случай дождя. Я разгребаю мусор в голове и снова запускаю пленку:

— Меня осенило, что есть же еще опасность внезапного наводнения. Все, что у меня над головой, все это… все эти камни, под которыми я пролезал там, выше по каньону, это все следы наводнений. Четыре огромных каньона сходятся здесь, где я стою, в трещине шириной один метр. Даже если я к тому времени буду уже мертв, вода может здорово все запутать. Эту пленку невозможно будет посмотреть, и тело мое будет изуродовано. Но пока ничего подобного, хотя временами уже думаю, пусть бы наводнение началось. По крайней мере, напьюсь. Не знаю, это, наверное, звучит ужасно смешно, но я думал об этом ночью.